Начальник штаба

полковник Сандалов.

К моменту получения этого распоряжения разрозненные войска армии под ударами противника отошли от государственной границы на 25–30 км, а передовые части 18-й танковой дивизии вермахта прорвались в глубь нашей территории на пружанском направлении почти на 40 км.

Не принес ожидаемого результата и боевой поход Пинской военной флотилии к Бресту для оказания артиллерийской поддержки своим полевым войскам. В 4.00 ее корабли вышли из Пинска и вошли в Днепровско-Бугский канал, подойдя к Кобрину. Но продвинуться дальше на запад морякам не удалось. Отходившие по берегу канала красноармейцы предупредили, что следующий шлюз уже занят отрядом немцев, от которых можно ожидать неприятностей. И они вскоре последовали — из канала стала уходить вода (противник видно обнаружил флотилию и открыл шлюзы), корабли могли оказаться на мели и оказаться захваченными немцами. С трудом экипажи кораблей вернулись на свою базу. А причина невыполнения задания заключалась в отсутствии связи с войсками 4-й армии и потере «глаз» флотилии — ее разведывательная эскадрилья была уничтожена вражеской авиацией в первые часы войны на аэродроме Жабчицы.

Тяжелое положение оставалось и в соединениях отходившей от границы армии, непрерывно преследуемых частями противника. Остатки 28-го стрелкового корпуса действовали в нескольких разобщенных и не имевших связи между собой, а некоторые и с командованием, группировках. Основные силы 6-й стрелковой дивизии совместно с 459-м стрелковым полком под командованием полковника Попсуй-Шапко вели бои в районе Хведковичей с подразделениями 3-й танковой и 34-й пехотной дивизий вермахта, а части 42-й стрелковой дивизии с трудом сдерживали 31-ю пехотную дивизию на подступах к Жабинке. Вторая группа 6-й стрелковой дивизии вела бои вместе с танковыми полками 22-й танковой дивизии, а третья группа (подразделения 84-го сп и 204-й гап) — в районе Радваничей.

Некоторая часть 17-го отдельного пулеметно-артиллерийского батальона отошла из района Волчин в направлении Высокого, а управление Кобринского бригадного района ПВО с остатками 218-го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона перешли в Березу-Картузскую.

22-я танковая дивизия тоже была разорвана на две части (танковые полки сосредоточились северо-западнее Кобрина, мотострелки с артиллеристами — на рубеже Ракитница — Радваничи). Да и 30-я танковая дивизия, понесшая в этот день большие потери, требовала какого-то времени на приведение в порядок, пополнения ГСМ и боеприпасами.

205-ю моторизованную дивизию, еще не принимавшую участия в боях, командарм оставил в своем резерве, приказав ее частям занять для обороны рубеж по р. Мухавец от Пружан до Запруд. Некоторые ее подразделения и саперный батальон 14-го мехкорпуса готовили оборону в районе Березы-Картузской. Но в ночь на 23 июня командарм приказал выделить из состава дивизии два моторизованных батальона, которые направить: один — в 30-ю танковую дивизию, а другой вместе со 127-м танковым полком — в 28-й стрелковый корпус.

На командный пункт армии были вызваны командиры и начальники штабов корпусов, которым и были поставлены задачи на наступление.

В течение всей ночи в частях армии собирались и приводились в порядок отошедшие от границы подразделения, формировались и доукомплектовывались части, подвозились боеприпасы и горючее. Все надеялись на быстрый подход резервов фронта и начало контрнаступления советских войск. Довести приказ до всех частей армии, не зная их точного местонахождения и при отсутствии связи, не смогли, поэтому ни остатки 22-й танковой дивизии, ни отдельные отряды 28-го стрелкового корпуса приказ не получили и в наступлении 23 июня не участвовали.

Гитлеровское командование, планируя окружение основных сил ЗапОВО в Белостокском выступе, бросило против войск 10-й армии пехотные соединения и авиацию с целью помешать их отходу от госграницы. Гитлеровцы навязывали частям армии сдерживающие бои, непрерывно наносили бомбовые удары, затрудняя все передвижения войск. Противник пытался по возможности вклиниться в оборонительные порядки наших частей, обойти их с флангов, разобщить и уничтожить поодиночке.

На ход боевых действий негативно повлияло отданное перед войной указание штаба округа: «Войска армии должны занять и во что бы то ни стало оборонять полосу предполья, проходящую к западу на 4-15 км от переднего края обороны обоих укрепрайонов»[356], а вот как и кем должны быть заняты сами укрепрайоны, об этом в документе ничего не говорилось. Вот и пытались соединения армии, несвоевременно поднятые по боевой тревоге, занять свои полосы обороны, но это удалось не всем, в некоторых уже был враг…

Не испытывая сильного давления противника, правый фланг и центр армии вели сдерживающие бои, опираясь на Осовецкий и Замбрувский укрепрайоны. Положение на фронте усугубило то обстоятельство, что штаб армии не имел устойчивой связи с подчиненными соединениями, штабом округа и соседями. Командиры корпусов и дивизий, не имея указаний из армии, пытались действовать по ранее разработанному плану прикрытия госграницы.

8-я стрелковая дивизия (командир — полковник Н.И. Фомин), поднятая по тревоге после начала бомбежки, получила указание выдвинуться к укрепрайону и занять оборону. В процессе марша ее части встретили уже прорвавшегося через границу противника, с ходу вступив с ним в бой в районах Щучина, Кольно, Стависок. И хотя наступление на этом направлении вела только одна 102-я пехотная дивизия вермахта, наши части под угрозой окружения прорвавшимися через их боевые порядки подразделениями противника были вынуждены отойти на несколько километров к востоку.