Сейчас в Италии все направлено на то, чтобы окончательно расправиться с компартией, задержать ее рост и ослабить лагерь мира и демократии. Но более осторожные и умные политики, в их числе и де Гаспери, понимают, что переход к политике фашистского террора для Италии опасен и что загнать компартию в подполье без острой борьбы невозможно. Поэтому лидер католической партии «Пополяри» священник Луиджи Стурцо, не входивший в ХДП, призвал не вступать в блок со всеми правыми и особенно с неофашистами в предстоящей предвыборной борьбе на всеобщих выборах в парламент, которые должны состояться в следующем году.

Выводы:

1. Неофашистская партия ИСД насчитывает сейчас около одного миллиона человек. В ее рядах появились признаки явного раскола. Чтобы укрепить единство, де Марсинич намерен в ближайшее время создать конгресс и с помощью его вывести партию на определенные позиции: в области экономики — к корпоратизму, во внутренней политике — к антикоммунизму, во внешней — к национализму. Таким образом, ИСД подтвердило свою враждебность к КПИ и ХДП и уклонилось от контактов и предложений о предвыборных согласиях с кем-либо.

2. Все возрастающее влияние компартии в Италии бесит международный троцкистный центр. Об этом свидетельствует недавний приезд в Рим специальных эмиссаров из Франции, Мексики и США. Они попытались объединить итальянских троцкистов в партию и создать что-то наподобие координационного комитета. Руководителями троцкистов в Италии являются Ливио Майтан и Леоне Ирачи, в Риме — Джулио Виллани, в Неаполе — профессор Силоне. Однако их попытки нс увенчались успехом.

Итальянские троцкисты, — их всего четыре тысячи, серьезной силы не представляют, сейчас они полностью изолированы активно действующей компартией этой страны;

3. Сегодня Италия снова становится центром международного, образца Муссолини, фашизма, который не только имеет большую поддержку, но и укрепляет свои позиции по всей стране.

Макс

23.06.52.»

В Москве продолжали пристально следить за работой Григулевича и через него за развитием событий в Югославии, которую он стал теперь чаще посещать и по установившимся внешнеэкономическим связям, и по дипломатическому каналу.

«…Белграду не терпится прийти к соглашению с Италией в отношении Триеста, — сообщал он в Центр. — В случае достижения выгодных договоренностей Югославия готова принятъ необходимых полмиллиона итальянцев с их семьями для работы в промышленности и сельском хозяйстве. Судя по тому, как скудно стали проводиться приемы в югославском посольстве и начавшееся повальное увольнение из него итальянцев, а также расформирование агитационного отдела и прекращения выпуска ежедневного бюллетеня ТАНЮГ на итальянском языке, — можно сделать вывод о том, что страна Нерона испытывает сейчас серьезные экономические затруднения. Более подробно о положении в этой стране проинформирую после моей поездки на Балканы в августе с.г.

Макс.

7.07.52 г.»

Послы, посланники и торгпреды стран Латинской Америки и некоторых европейских государств восторгались дипломатической карьерой Теодоро и удивлялись тем, что он чаще других удостаивался личной аудиенции понтифика Пия XII и что мог позволить себе разговаривать на «ты» с послом США. Однако были среди его коллег и те, кто обращал внимание на его частые и длительные отлучки из Рима; кто не мог понять его экстравагантной смелости, выражавшейся в распространении острых анекдотов о ватиканских кардиналах и Папе Римском.

Были и такие, кто считал, что костариканский посол служит американцам и Ватикану и является их человеком. К их числу относился и советский посол в Риме Михаил Костылев: «Меня давно удивляет странная позиция официального представителя Коста-Рики, с которой у нас почти десять лет существуют дипломатические отношения, — писал он в МИД СССР, — но он ни разу, несмотря на мои приглашения, не соизволил посетить советское посольство. Я наводил о нем справки в итальянском МИДе и убедился, что Теодоро Бонефиль Кастро — реакционер, не скрывающий негативного отношения к СССР. Подтверждением тому является его выступление в Париже на шестой сессии Генеральной ассамблеи ООН…»

Послу СССР в Италии было неведомо, что его костариканский коллега был советским гражданином, разведчиком-нелегалом, что это по рекомендации московского разведцентра он не посещал официальные приемы в советском посольстве, потому что в разгар «холодной войны» существовала общая линия западных стран на изоляцию советских представительств. Григулевичу было, конечно, тяжело игнорировать приглашения советского посла, но в силу политической обстановки того времени он вынужден был идти на это.

* * *

Из служебной характеристики Макса.

«…Макс — ценный источник политической информации. Только за шесть месяцев этого года получено от него 87 ценных материалов, из них 36 — особой важности.

Благодаря его успешной работе мы имеем объективную, выверенную информацию о внешней и внутренней политике Италии и о деятельности американского ЦРУ в этой стране.

Макс постоянно информировал Советский Союз обо всех действиях, шагах и акциях, которые планировались американской и итальянской стороной в отношении СССР и стран народной демократии. Реальные действия правящих кругов Италии и США впоследствии подтвердили упреждающую информацию Макса. Подтверждалось это и теми сведениями, которые становились достоянием советских дипломатов и журналистов.

Большой вклад в добывание документальной информации вносят оставшиеся у него на связи источники Гермес и Актеон. Гермес является шифровальщиком МИДа, имеет доступ к совершенно секретной информации.

Разведывательные возможности Макса базируются не только на агентурных данных, но и на его личных связях с дипломатами различных стран, с сотрудниками министерств и ведомств Италии.

Макс — авторитетный дипломат среди сотрудников латиноамериканских посольств, беспредельно преданный советской разведке человек. Каких-либо подозрительных и настораживающих моментов в отношении него со стороны спецслужб противника нашей легальной резидентурой в Риме не выявлено.

Чтобы сохранить Макса в качестве действующего разведчика-нелегала на длительный срок, необходимо:

1) запретить ему выступления с докладами и лекциями в учебных заведениях Рима и по радио, а также рассказывание анекдотов о ватиканских кардиналах и тем более о самом понтифике;

2) освободитъ Макса от агентурных связей: «Гермеса» и «Актеона» передать на связь Луизе. Задач по поиску новых лиц для вербовки впредь не ставить;

3) использовать Макса только по линии ПР и предупредить его о том, чтобы он не подвергал себя неоправданному риску;

4) учитывая, что у Макса в последнее время стали возникать сложности, а возможно и опасения по связи с Центром и с выходом его на наших курьеров и связников на территории Австрии, Швейцарии или Франции, необходимо сократить частоту неоправданных с точки зрения его дипломатических функций поездок в эти страны до минимума — до одной поездки в полгода. В остальных случаях направлять для проведения операции по связи Луизу.