– Те, кто пошел за мной, – сказал Хорст, и Анитра с ужасом поняла, кто именно насаживает на топоры такие большие лезвия.

Она попала на кладбище, где покоились тысячи холиастов.

Хорст, все время путешествия выглядевший мрачным и безжизненным, как покрытая трещинами скала, сегодня казался оживленным, лицо его кривилось, а глаза, ранее напоминавшие лед, мокро блестели.

– Что… – Анитра открыла рот, готовясь задать очередной вопрос, но осеклась, услышав протяжный, унылый вздох, донесшийся из-под земли.

Пепел колыхнулся, из него поднялась громадная, темная фигура, пунцовым огнем вспыхнули многочисленные глаза на уродливой, конической голове, пришли в движение похожие на колонны ноги.

Анитра поняла, что не силах поднять отвисшую челюсть.

Да, бывшая хозяйка Карни знала о существовании исполинов, древних владык юга Полуострова, но никогда не представляла, насколько страшно они выглядят.

– Память, – проговорил Хорст, – самое жуткое проклятие, от которого не спасет никакая магия.

Исполин заколыхался, как столб дыма под порывом ветра, и растаял в воздухе.

Несмотря на то, что миновала середина Голого месяца, погода к югу от гор стояла не по-осеннему теплая, но в этот момент Анитра ощутила, что ее колотит настоящая дрожь.

Под пеплом, под костями и землей крылась дыра, провал в другой мир, и тянущий из нее холодок бывшая хозяйка Карни ощущала так же явственно, как касающиеся щеки солнечные лучи.

Двигаясь неуклюже, рывками, Хорст покинул седло.

– Лошадь заберешь, – сказал он. – Не пропадать же ей тут…

– Что ты собираешься делать? – встревожилась Анитра.

– Закончить… со всем, что еще не завершил.

– Эй, не глупи! – Анитра неожиданно обнаружила, что взбешена. – На что ты надеешься? Закрыть эту дыру? Да в тебе нет ни капли магии! Я же чувствую!

– Есть, и достаточно, – Хорст торжествующе улыбнулся, в левой руке блеснул обнаженный нож.

Анитра нахмурилась: этот придурок собирается причинить себе боль, чтобы сотворить магию?

– У тебя ничего не выйдет… – бывшая хозяйка Карни двинулась, чтобы остановить Хорста заклинанием, но тот уже не слушал.

Прихрамывая, но двигаясь при этом необычайно быстро, однорукий маг прошел через полосу костей, не потревожив ни одну из них, и вступил на хрустнувшую под человеческим весом корку пепла.

– Ах ты… – Анитра сдержала ругательство, понимая, что опоздала.

Хорст шагал по пеплу так же тяжело, как призрак исполина незадолго до этого, но за ним оставались следы – серые провалы с растрескавшимися, крошащимися краями.

– Слишком много… – это или что-то похожее сказал однорукий маг, остановившись посреди черного пятна, Анитра не поняла, слишком неразборчивым оказалось негромкое бормотание.

Поднялась тощая рука с зажатым в ней кинжалом, треснула под лезвием ткань кафтана, и Хорст медленно стянул с себя разрезанную одежду, небрежно отшвырнул прочь.

Взвилось облачко пепла, но ветер развеял его.

Когда острое лезвие коснулось бледной кожи, Анитра вздрогнула так, будто это ее резали. Поднесла ладони к лицу, чтобы не закричать, и впилась глазами в уверенно двигающегося Хорста.

Тот подставил сложенную ковшиком ладонь под сделанный на груди порез, собирая кровь, а когда ее набралось достаточно, выплеснул багровую жидкость на пепел и, нагнувшись, принялся торопливо рисовать острием кинжала.

Оставляемые им линии были слишком тонкими, чтобы Анитра могла что-то рассмотреть.

– Но что он творит, что творит… – произнесла она, тщетно пытаясь справиться с сотрясающей тело дрожью.

Рисунок вспыхнул белым пламенем, от него повалил дым, а Хорст, вскинув руки, отступил на шаг. Анитра почувствовала, как шевельнулось что-то под ногами, как дрогнул гигантский щит из пепла, будто заворочался под ним проснувшийся от спячки гигант…

– Нет! – полный боли, ярости и отчаяния крик заставил ее вздрогнуть. – Почему ничего не получается? Почему?

Белый огонь погас, сотрясение затихло.

– Возвращайся! – крикнула Анитра, решив, что наступил подходящий момент для вмешательства. – Эту штуку не закрыть с наскока! Надо хорошенько подумать и попробовать вдвоем!

Но Хорст ее то ли не услышал, то ли просто не обратил на крики внимания. Присев на корточки, он отрывисто забурчал:

– Кровь… Что не так?.. Должен быть способ… Почему так плохо течет? Может быть… Нет… Нет…

Новый тоскливый вздох пронесся над степью, и из спекшейся земли поднялось около дюжины холиастов с грязными, изъеденными лицами, с топорами, покрытыми черной, пузырящейся слизью. Неспешно, волоча ноги, они побрели через пепелище, прямо сквозь лопочущего околесицу мага.

Их Хорст просто не заметил.

– Есть! Нашел! – он вскочил, посмотрел туда, где стояла Анитра, и та содрогнулась под клокочущим безумной радостью взглядом. – И кровь ваша вскипит в жилах и сердце остановится…

Анитра узнала цитату из Книги Пророчеств, но не успела удивиться, к чему она тут, как маг развернул кинжал лезвием к себе и плавным движением вонзил под левый сосок.

До упора, по самую рукоятку.

Захрустели кости, лицо Хорста побелело, он шатнулся, но устоял.

– Помилуй нас Владыка-Порядок… – прошептала Анитра, глядя, как судорожно сокращаются мышцы на руке мага, как кинжал медленно сдвигается, вспарывая плоть, как густыми струйками течет кровь, пятная штаны, капая на пепел…

Хорст спокойно, как кусок хлеба, разрезал собственную грудь.

– Зачем? – тихо спросила Анитра, смаргивая набежавшие слезы. – Неужели нельзя было поступить по-другому?

– Только истинной кровью можно закрыть дыру… – неожиданно ответил Хорст, глядя на нее прямо и спокойно, – и только маг может прожить без сердца достаточно долго, чтобы сделать это…

Он с усилием выдернул кинжал, отшвырнул прочь и сунул руку прямо в рану, туда, где среди кровавых лохмотьев билось сердце. Застыл, тяжело дыша и качаясь, а потом рывком выдернул пульсирующий комок. Кровь хлынула потоком, зашипело, вверх ринулись клубы дыма.

– О нет… – Анитра чувствовала, как слезы текут по лицу, но ничуть не стыдилась этого.

Хорст, покачиваясь, повернулся, обводя хлещущей из сердца, как из лейки кровью окружность. Дым пошел гуще, словно пепел под ногами мага загорелся, земля вновь начала дрожать.

Анитра ухватила за повод испуганно захрапевшую лошадь, сделала несколько шагов назад.

Из серых клубов, сквозь которые с трудом просматривалась фигура Хорста, били струи быстро светлеющей жидкости. Уже не кровь, а прозрачная вода бежала по пепелищу, с журчанием стекалась в ручейки, собиралась в растущие лужи.