Утешало его лишь то, что он нанес сокрушительный удар по планам Роулинза. Рассказав ему о том, что жена обманывала его с лучшим другом, Джо сделал его существование бессмысленным. Предательство со стороны самых близких ему людей выбило Дюка Роулинза из колеи. Но была в этой ситуации и другая сторона — теперь ему просто уже нечего терять.

Зазвонил телефон. Джо взял трубку.

— Выходи, тебя ждет сюрприз. В твой садик что-то зале-тело. — Дюк сделал ударение на последнем слоге и тихо засмеялся.

Джо пошатнулся, бросился к двери. Схватив на ходу карманный фонарик, он выскочил из дома и побежал. Поскользнулся на сырой вечерней траве и упал, быстро поднялся, снова побежал к воротам. Внезапно луч карманного фонарика выхватил из темноты, рядом с кустарником, белую, лежащую ничком фигуру женщины. Джо остановился, ощупал лучом траву вокруг нее. Зубы у него застучали. Он заставил себя посветить на голову лежащей и с облегчением вздохнул. Он узнал Шиван Фаллон. Джо подошел поближе. Очевидно, девушка пыталась убежать, но две стрелы настигли ее. Она лежала в луже крови, казавшейся черной на фоне травы. В спине зияли две большие рваные раны. Джо узнал длинный неглубокий порез на руке, вспомнил, как она смотрела на него, сначала удивленно, потом вдруг злобно. Только сейчас он все понял. Роулинз обещал девушке небо в алмазах за участие в его игре, а аванс выдал ударом ножа. Когда же она отыграла свою роль, он рассчитался с ней. Раз и навсегда.

В кармане Джо заиграл мобильный телефон. Он вытащил его, прижал к уху. Несколько секунд Джо слышал какие-то странные звуки и наконец догадался, что это сдавленный смех.

— Ой, я сейчас умру, — проговорил Дюк. — Слушай, ты меня уморишь. Ну что, доволен? Теперь все по-честному, один на один.

— Где-то в глубине твоего черного разума бьется мысль о том, что ты поступаешь благородно, — медленно произнес Джо, морщась и закрывая глаза от боли. Челюсти у него сдавливало так, что он едва мог говорить. — Тебе кажется, что, убивая и насилуя, ты совершаешь справедливое возмездие. Все это ты обставляешь своего рода ритуалом. Но только знаешь, Роулинз, если отбросить все твое фиглярство, то останется одно — месть. Вся твоя патетика — это клоунада. Дерьмо в пафосной обертке — это все равно дерьмо, как ты его ни назови. И ты из него никогда не вылезешь.

— М-да… Случись у тебя такой шанс, ты бы с удовольствием пристрелил меня за то, что я собираюсь сделать, — сказал Дюк.

— Что ты имеешь в виду? Что ты собираешься сделать? — Джо отнял телефон от уха и проорал в динамик: — Знаешь что? Все! Я выхожу из игры. Я с трусами не играю. Ты понял меня, ублюдок? — Джо швырнул телефон в траву. Суставы и связки у него разрывала боль, лицо перекосилось. Он застонал, принялся массировать его ладонями. Вдруг он представил, как радуется, видя его страдания, Дюк Роулинз, выпрямился, начал обводить лучом фонарика деревья и кусты, сад, осмотрел их.

Его не покидала мысль о том, что Роулинз все это время следит за ним.

— Скажи, тебе нужны доказательства или нет? Давай говори, я жду!

Мощный луч света ударил ему в лицо, на мгновение ослепив, и повернул в сторону моря.

— Вот проклятие, — пробормотал О'Коннор, наклоняясь влево и бросая взгляды то на дорогу, то на телефон, лежащий в ячейке у руля, рядом с полицейской рацией. Набрать номер Фрэнка никак не удавалось — пальцы соскальзывали с кнопок. К тому же мешал и рычажок в центре. — Ну тебя-то за каким чертом сюда сунули? — злился инспектор. В конце концов он съехал на обочину и остановился. Сняв телефон, он вызвал меню, затем список контактов, нашел фамилию Диган, нажал на кнопку и снова услышал голос автоответчика. — Да где же ты болтаешься, старый пень?

Он сунул телефон обратно в ячейку. Попадись Фрэнк ему сейчас, инспектор не отказал бы себе в удовольствии съездить по его полусонной физиономии. Ох уж и отвел бы он душу! Не один он, все управление в Уотерфорде стонало от одного только воспоминания об этом сельском увальне. Инспектор выехал на дорогу, нажал на газ. Вся его версия относительно гибели Кэти летела насмарку. Его вдруг охватило острое чувство жалости к девушке, которую он знал только по фотографии. И что теперь? Оказывается, все это время бригада из почти полусотни человек топталась на месте. И возглавлял эту бригаду он, инспектор Майлз О'Коннор, легенда криминальной полиции Ирландии. Какой позор! Теперь его имя навеки будет связано с этим провалом. Но еще была возможность хоть как-то исправить положение, не дать своей репутации окончательно рухнуть. У инспектора оставалось несколько часов, за которые он мог достойно завершить расследование, воздать убийце должное за совершенное преступление.

Ричи Бейтс припарковал машину в тени кустов, росших у самой ограды дома Лаккези. Силуэт Джо в столбе яркого света, идущего от повернутого вверх фонаря, ошеломил его, заставил застыть на месте. Он увидел, как Джо поднял вверх руку, что-то прокричал, затем пустился бежать.

О'Коннор с силой надавил на педаль. Раздался визг тормозов, машина вильнула и остановилась в дюйме от стены полицейского участка Маунткеннона. Инспектор выскочил из кабины, бросился к двери, с ходу собираясь нажать на звонок переговорного устройства, но остановил себя. Несколько раз глубоко вдохнув, он медленно поднес руку к кнопке. Он нажал раз, другой, третий, но никто ему не ответил.

Временами Анна приходила в сознание, наклонялась вперед, но веревка и проволока, которыми она была привязана к лестнице, крепко держали ее. Она очень ослабла, ноги у нее подкашивались от усталости, но она продолжала стоять. Потом сознание снова покидало ее, она обвисала на веревке, проволока впивались в ее тело, и от боли Анна опять приходила в себя. Рот у нее был заклеен широким скотчем.

— Боже мой! Анна! — воскликнул, увидев ее, Джо. Тело ее опухло, глаза почернели и ввалились. Он сунул в карман папку с бумагами, подбежал к Анне, осторожно снял с ее рта скотч, быстро нашел узел, одним движением развязал его. Окровавленная веревка скользнула на пол, обвилась вокруг ее ног. Джо обнял ее и вдруг почувствовал что-то липкое. Внутри у него все похолодело. Ощупав спину Анны, он медленно поднес руку к глазам, увидел стекающую на пол кровь. Только приглядевшись, он заметил, что край ее тонкой вязаной кофты и пояс джинсов намокли от крови.

Внезапно за спиной Джо сначала послышались шаги, затем раздался истошный крик Шона:

— Мама! Мамочка! Что с тобой?

Джо обернулся. Шон оторопело смотрел на родителей, на побледневшего отца и истекающую кровью мать.

— Разве я не сказал тебе, чтобы ты сидел дома и никуда не выходил? — заорал он, заглушая крики сына. — Закрой дверь!

Джо положил Анну на пол, отбросил в сторону веревку, ту самую, узел которой развязался от одного только слабого рывка. Джо снова обдало ледяным холодом. Да, узел распустился слишком легко. Анна тяжело дышала. Если бы не ее прерывистое дыхание, могло показаться, что она спит. Джо чуть встряхнул ее голову. Она открыла глаза, и он увидел в них застывший ужас.