Аналогичными приемами вымогались ложные показания и от привлеченной к ответственности по этому делу бывшей заведующей отделом партийно-комсомольских и профсоюзных органов Ленинградского обкома КПСС Закржевской.

Закржевская была арестована и заключена в тюрьму, будучи беременной.

В результате условий, в которых она находилась в тюрьме, у Закржевской произошел выкидыш. Несмотря на крайне тяжелое физическое и психическое состояние, Закржевская подвергалась систематическим вызовам на ночные допросы, во время которых от нее требовали признаться в якобы совершенных ею контрреволюционных преступлениях, а также изобличить в этом других лиц. На очной ставке с Закржевской Комаров показал, что, когда он впервые увидел Закржевскую на допросе, то обратил внимание на ее беременность и, приехав в министерство, доложил, что допросы беременной женщины производят ночью. Как показал Комаров:

«Абакумов грубо обрезал меня, заявив: «Нашелся мне тоже защитник. Врач не запрещает, а ты определяешь возможность ее допроса. Не вмешивайся в это и занимайся своими делами».

Закржевскую вызывали на допросы не только следователи, но и Абакумов, который требовал от нее ложных признаний о преступных связях с Кузнецовым. Через некоторое время Закржевской стали давать на подпись сфальсифицированные протоколы допросов. Доведенная до состояния морального и физического изнеможения, Закржевская подписала эти сфальсифицированные, лживые признания»».

В 2.00 часа 1 октября 1950 года, через час после оглашения приговора, H.A. Вознесенский, A.A. Кузнецов, М. И. Родионов, П. С. Попков, Я. Ф. Капустин, П. Г. Лазутин были расстреляны в Ленинграде.

Всего по «Ленинградскому делу» в период 1949–1951 годов было осуждено 214 человек, из них 69 человек основных обвиняемых, а 145 человек из числа близких и дальних родственников. Кроме того, 2 человека умерли в тюрьме до суда.

При этом 23 человека были осуждены Военной Коллегией к высшей мере наказания (расстрелу), 85 человек осуждены на различные сроки содержания в лагерях и тюрьмах на срок от 5 до 25 лет, один человек помещен в психиатрическую больницу для принудительного лечения и 105 человек постановлениями Особого Совещания МГБ направлены в отдаленные районы страны в ссылку на различные сроки, в основном от 5 до 8 лет…

* * *

«Ленинградское дело», в котором Сталин заставил Виктора Семеновича уничтожить своего друга, стало для министра новой проверкой его искренности в глазах вождя. Проверкой, отметим, жестокой.

И тем не менее в конце 1950 года Абакумов попытался ближе сойтись с Мамуловым, у которого были прямые выходы на Берия. Виктор Семенович «просил его устроить так, — пишет П. А. Судоплатов, — чтобы Берия его принял, и утверждал, что он всегда был лоялен и никогда не участвовал в интригах против него».

Но Лаврентий Павлович не пошел на этот контакт. Ему было на что обижаться…

Как известно, Сталин проводил свой отпуск, как правило, на Кавказе. Некоторое разнообразие в такие периоды вносили поездки по живописным местам.

«Однажды в одну из таких поездок отправились поздно, — пишет В. Кеворков. — Солнце уже поднялось высоко и довольно сильно припекало.

По дороге вытянулась необычная колонна: машины с охранниками, гости, сам хозяин, машина с руководством госбезопасности. По дороге Сталин любил устраивать пикники… Остановились на зеленой уютной полянке, окруженной деревьями. За каждым деревцом, кустарником тут же укрылся охранник. Натренированная на пикни-ковых причудах вождя обслуга, входившая в охранное управление, в одно мгновение раскатала прямо на земле громадную скатерть, уставив ее яствами и выпивкой. Все это было сделано так быстро и так ловко, что у не спеша вылезавших из машин гостей должно было создаться полное впечатление, что именно здесь и именно в это время их ждали и заранее накрыли на стол.

Было тепло. Сталин снял свой традиционный головной убор, расстегнул воротник и, выбрав самую высокую точку вокруг стола, занял свое место. Остальные тут же мгновенно опустились на землю, каждый не без учета своего положения. Сталин отечески оглядел всех присутствующих.

— А где же товарищ Абакумов? Не вижу его, — поинтересовался вождь.

— Службу несет, товарищ Сталин, — отрапортовал начальник охраны Власик.

— Похвально. И, тем не менее, попросите, пожалуйста, товарища Абакумова прервать ненадолго службу и присоединиться к нам.

Когда Абакумов явился, Сталин указал ему место недалеко от себя, затем взял в руки стоявшую перед ним бутылку и провозгласил:

— А теперь наполним наши бокалы. — Налил себе почти до самого верха. Все последовали его примеру. Абакумов к бутылке не притронулся, что не ускользнуло от внимания Сталина. — А вот товарищ Абакумов почему-то упорно отказывается активно участвовать в нашем застолье.

— Я, товарищ Сталин, вообще не пью, а на службе тем более.

— Так мы же вас на время от служебных дел освободили, — продолжал Сталин. — Поэтому прошу, пожалуйста, налейте товарищу Абакумову. — А когда бокалы были наполнены, он обвел всех сидящих хитрым взглядом, загадочно улыбнулся и произнес: — А теперь давайте выпьем за товарища Сталина.

С точки зрения содержания, тост был безупречен. В те времена умирать и пить за товарища Сталина было одинаково популярно. Поэтому все присутствовавшие на трапезе, включая и Абакумова, с удовольствием и до дна осушили бокалы.

Сталин повернулся в сторону Абакумова и, явно довольный достигнутым успехом, направил свой указательный палец прямо ему в лицо, после чего громогласно объявил:

— А говорил, не пьет. — И после небольшой паузы добавил: — Товарищ Абакумов хотел обмануть нас, но мы его разоблачили».

Виктор Семенович никогда не был близким к Сталину человеком. Даже если посмотреть на все фотографии тех лет, то можно с легкостью отметить их вполне объяснимое удаление. Тем самым Сталин давал понять министру разницу между ними… А между ними всегда стояли особо приближенные… С другой стороны, Абакумов как министр госбезопасности был выше других министров по неписаному закону и в любом случае был несколько ближе к «самому»…

В 1951 году произошел пожар на борту теплохода «Победа». Возвращаясь из США в Одессу, он загорелся недалеко от берегов Крыма. Во время пожара погибло несколько десятков человек, но многие скончались от ожогов уже в больнице. Как назло, в числе погибших обнаружили китайского полководца, который по приглашению Мао Цзэдуна возвращался из эмиграции в Китай. Назревал скандал. Государственная комиссия очень быстро выяснила причины пожара на теплоходе. Оказалось, что киномеханик перематывал в аппаратной пленку для показа фильма и неосторожно закурил. Пленка вспыхнула, как порох. Сам матрос получил сильнейшие ожоги, но перед смертью успел рассказать, от чего загорелась «Победа». Госкомиссия составила акт и записку, однако Берия такие выводы не понравились, и он позвонил Сталину.