не нашлось. Большую часть корпуса занимали двигатели, установленные в корме за глухой переборкой, и разная аппаратура, спрятанная между двойных стенок обшивки. Ещё был узкий коридор меж наглухо отгороженных отсеков посадочных двигателей, соединяющий жилое помещение с ангаром, и такой же коридорчик на корме. Стоявшие в нем устройства доставили мне немало неприятностей. Есть и пить в невесомости оказалось нетрудно, но вот отправление нужд было сопряжено с большими сложностями. Когда я просто попытался вымыть руки, то облился с ног до головы и чуть не захлебнулся, когда расползшаяся по коже вода полезла в нос.

- Недаром на большинстве космических кораблей есть искусственная гравитация, - сказал Анмай, когда перестал смеяться. - Но наш для неё слишком мал.

- А у нас хватит горючего, чтобы долететь до цели? - спросил я, сразу нахмурившись.

- Горючего здесь нет. Наши двигатели получают энергию от реактора и для создания тяги разгоняют инертную массу. Её хватит, чтобы погасить орбитальную скорость и сесть внутри Ворот, но не больше. Это билет в один конец.

Я вдруг потерял интерес к дальнейшим расспросам. Я даже не представлял, что мое желание вернуться домой приведет к таким сложностям. Если бы я знал, я бы отказался от помощи Анмая и Иситталы... но теперь оставалось лишь надеяться на лучшее.

Анмай говорил, что всё путешествие продлится тридцать шесть часов. Вроде бы, небольшой срок, но он растянулся, казалось, до бесконечности. Вэру вовсе не управлял кораблем, - тот летел по заранее заданной программе. Большую часть времени он проводил с Иситталой, которая и впрямь переносила этот полет куда легче, чем мы. Боясь помешать паре, я подолгу просиживал в рубке, стараясь свыкнуться с мыслью, что вскоре вернусь на Землю. Это было легко, ведь я не мог в это поверить.

Через два часа после старта мы прошли мимо одного из спутников, - единственных знакомых Элари звезд. Вблизи спутник ничем не походил на звезду. Я увидел плоскую решетчатую платформу длиной в несколько миль, с множеством надстроек, антенн и телескопов.

- Они могут разглядеть на поверхности Ленгурьи даже муравья, - пояснил Анмай. - Мы все были там, как на ладони. Это построено файа, но вся эта техника давно устарела и почти не действует.

С каждым часом Ленгурья и Ирулана медленно отходили назад, становились всё меньше, а Звезда - всё больше, заполняя полнеба. Её тусклое лиловое свечение и острые пики, поднимавшиеся к нам из глубины, внушали мне страх. Что бы там не говорил Анмай о моих инстинктах, я чувствовал, что там страшное место, и его нужно обходить стороной. Впрочем, у меня больше не было выбора. Оставалось лишь пройти предначертанный себе путь.

Наконец, настал час, когда планеты-близнецы, - я так и не научился их различать, - скрылись за пиками Звезды. То было пугающее зрелище, - два нежных голубых диска словно насадились на острые черные шпили, а потом исчезли. Лишь тогда я начал осознавать чудовищный размер сооружения, к которому мы направлялись, - осознавать, а не чувствовать, потому что почувствовать его было невозможно.

В назначенный час граненые шпили расступились. Я увидел многогранную шахту, ведущую в полую сердцевину громадины, такую большую, что в неё прошел бы целый мир. На её дне переливался сине-радужный свет, - словно разводы на мыльной пленке, но ярче, гораздо ярче. Свет завораживал, манил, звал, - а мы падали к нему.

Анмай увеличил тягу, чтобы мы действительно не упали туда. Теперь на борту была почти нормальная тяжесть и мне казалось, что путешествие уже подходит к концу, - сейчас мы нырнем в этот свет... и вернемся на Землю.

- Ну, я-то не вернусь, - вздохнул Анмай, когда я поделился с ним своими чувствами. - Я даже не знаю, где мой дом. Моей... моей родины больше нет. А мир, в котором я вторично родился на свет, теперь совершенно чужой. Здесь... я не знаю. Но мы не должны входить в Ворота. Если нас не разорвет при входе, то выйти мы можем где угодно. Про эти Ворота говорят, - "из одного во всё". Это правда. А главное, даже если мы выйдем на теневую сторону, до Земли останется ещё около ста двадцати миллионов световых лет. Ты можешь представить, сколько займет этот полет при нашей нынешней скорости?

Я мог, и потому обиженно замолчал. Но Земля казалась такой близкой... попросту, мне не хотелось оставаться внутри Звезды. Я был готов лететь куда угодно, но только не сюда. Впрочем, другие не разделяли моих предчувствий, и, когда Анмай вновь резко изменил курс, я переменил своё мнение.

Изнутри Звезда была удивительной. Острия её шпилей, словно отраженные внутрь, касались углов вложенного в неё двадцатигранника из линий режуще-синего огня и переливающейся бледнорадужной пленки. Иногда она словно проваливалась в глубину и мне открывалась бездна, в которую падал струящийся свет... всё... всё мироздание.

- Это и есть Ворота Соизмеримости, - сказал Анмай. - Даже я не могу понять их природы. Они ведут как бы внутрь пустоты, в дополнительные, искусственно созданные измерения, в туннели, соединяющие эти Ворота с другими. А это, - он показал на истончавшиеся до невидимой остроты шпили, касавшиеся углов призрачного многогранника, - лишь балластная сфера. Иначе портал начнет двигаться... я не могу это толком объяснить, у меня нет нужных слов... да и времени тоже.

Он говорил правду. Здесь не было прямого пути. Приходилось всё время лавировать между шпилями. Никакой инертной массы не хватило бы на такое, но нас выручали силовые поля, заполнявшие здесь всё пространство и окружавшие Звезду. Именно они создавали её мрачное лиловое свечение, и без знаний Вэру мы бы не прошли сквозь них. Теперь корабль летел, как песчинка, под напором могущественных внешних сил. Анмай мог лишь отчасти управлять им, лавируя силовым полем корабля, словно парусом яхты.

Он делал это с немалым искусством, и всё же мощь сил, изгибавших и скручивавших наш путь, изрядно нам досаждала. Иногда я ощущал себя мухой в погремушке. У меня появилась привычка всё время держаться за что-нибудь, а в отсутствие опоры, - судорожно нашаривать её и вцепляться руками и ногами. Она привилась на удивление легко и крепко, - после нескольких сокрушительных ударов об стены, украсивших мою спину и зад живописными синяками.

Ещё больше нам досаждала жара, - температура снаружи превышала пять тысяч градусов, и нас спасала лишь разреженность среды, сквозь которую мы проносились. Но укрыться от излучения Ворот было негде, - охладители корабля работали с