Козлов кривовато ухмыльнулся еще раз.

— Не до того им, зайкам. Наши по ним хорошо с воздуха выложили, оказывается. И не поверишь кто — аж южане. Так что не все плохо. Еще повоюем.

— Кто сказал?

Лейтенант протянул тот же листок, и некоторое время Николай тупо разглядывал аббревиатуры и индексы, игнорируя вопросы сзади, от своих. И от связиста, которому тоже стало любопытно. И от спящего на партах, который проснулся и начал сначала прокуренно кашлять, а потом тоже спрашивать. Довольно быстро он честно признался, что ничего не понял, и дал Козлову возможность проявить свою квалификацию. Судя по всему, в военных училищах до сих пор учили неплохо. Озвученное лейтенантом ВВС вызвало долгие вопли, прыгания, хлопанье друг друга по плечам и спинам.

— «Утенок», надо же так назвать…[21]Я думал, их несколько штук всего — на парадах народу показывать… Оказывается, нет? Оказывается, они есть? Викин батя не на таком летает, а?

От сказанного у Кости снова потекла по подбородку черная кровь: лучше бы ему было молчать. Николай не помнил, но его ответа Костя и не ждал, да и вообще было сказано «южане», переброшенные, видимо. Потом все как по команде повернулись к связисту.

— А че я-то? — сразу возмутился тот. — Ну, нет связи же!

— У соседей есть, у тебя нет, — четко объяснил проблему Козлов. — Инструкцию в зубы, и вперед. Чтобы через 10 минут… Иначе пожалеешь, понял?

— Так я третий час уже копаюсь! Или даже больше!

— Вот именно, копаешься. Причем без толку. А время идет. Не продемонстрируешь мне свою полезность — оставлю на хрен вести арьергардный бой, понял?

— Понял…

— Так, все слушаем мою команду.

Лейтенант Ляхин и пятеро бойцов из трех разных бригад замолчали, построились неровным полукругом и изобразили на лицах внимание.

— Я предлагаю пока не думать, что все так уж резко изменилось. Кровищи еще будет… На всех нас хватит по горло и выше. Но нам купили время, да? И вообще… Я бы это проверил. И в том месте, где положено, а не через соседей. Вопрос — как.

Он опять посмотрел на своего связиста, и все посмотрели туда же, как стадо.

— Нарочным. Но БТР не отдам, самому надо. — Козлов на секунду наморщил лоб, и за это время Николай пытался вспомнить, что там Петрова рассказывала про своего отца-офицера.

— Гражданские машины на ходу. Две без хозяев. Ключи… Сидор!

— Я.

— Ключи мне сюда. От обоих внедорожников.

Лейтенант перевел взгляд прямо на Николая.

— Вот смотрите. Если все это правда, то угроза от вертолетов снизилась сейчас, считай, втрое. Можно попробовать проехать, но лучше бы не по шоссе. Или по шоссе, но быстро и пунктиром. Два километра проехали, остановились, минуту смотреть и слушать. Сначала соседа подбросите, да? Они нам по дружбе новости скидывают, пока мы глухие, — Козлов снова свирепо покосился вправо и назад от себя, — это надо ценить.

— Да, мне далековато было. — Коренастый боец хрустнул суставами пальцев и с удовольствием потянулся. — Так что спасибо.

— Подождите, а что хозяева машин?

— Им не надо.

— В смысле?

Лейтенант Козлов мотнул головой, и спавший до недавнего времени боец подошел чуть ближе. То, что оказалось у него в глазах, Николай узнал сразу же, с одного прямого взгляда. Озверение, запрятанное за внешним спокойствием. Зверь на поводке и даже в наморднике, но зверь никуда не девшийся.

— Они гостей ехали встречать. Колонной.

Голос у парня был низкий и какой-то вибрирующий. Из него будто пробивался спрятанный внутри рык.

— Два дорогих внедорожника и милицейский «Форд», видели?

— Нет.

— Я не видел.

Боец не обратил на сказанное вообще никакого внимания, будто и не услыхал.

— Два мента, шесть слуг народа и пара помощников. Даже секретаршу взяли, не постеснялись…

— И что?

Николай еще не понял, к чему тот клонит.

— Ничего. На балках остановились, там не проедешь. Начали орать. Документы предъявили, правда. Два заместителя администрации Ломоносовского района и один аж член Зак-собрания Санкт-Петербурга. Полномочия со всеми печатями, дата сегодняшняя.

Он сделал значительную паузу, то ли выжидая реакцию, то ли давая самому себе передохнуть.

— В общем, они везли им сдачу. Я своим глазам сначала не поверил, послал за лейтенантом. Они сразу орать начали, требовать. Мы только потом врубились почему. У них время выходило, коридор. Поняли, нет? У них расписание было, когда они какую маршрутную точку должны были проходить. Чтобы их с той стороны не накрыли. И белые кресты на черных машинах липкой лентой по крышам.

Он обернулся на лейтенанта Козлова, и тот утвердительно кивнул.

— Я сам документы проверил. Типа все в порядке. «Требование», с подписями… Комитет по взаимодействию с органами местного самоуправления… и чему-то там еще. Все дела. «Пропустить», «не препятствовать», «оказывать содействие». И заклеенные пакеты с документами. Условия сдачи. Связь тогда еще была, мы все наверх передали — проверить. Там, ясное дело, приказали «ждать дальнейшей команды». Пока туда-сюда — минуты идут…

— Вот именно. А они все больше нервничают. Умнее были бы — вернулись бы назад, попробовали бы объехать нас. Ну, не знаю, дорог тут не особо, но… Без «Форда», может, и по полю проехали бы, снега мало. Но они на горло решили, как привыкли.

— Да какое там «на горло»! Матом на нас! «Сопляки! Быдло! А ну быстро убрались с дороги!»

Николай слушал, обалдев. В голове не укладывалось, что люди могут быть такими ненормальными. И что сдать врагам эту землю собирались те, кто на ней кормился столько лет подряд.

— И потом ментовскому майору: «А ну убрать их!» — И назад в машину. Мол, я приказал, и все ясно теперь, исполняйте. Майор — это много. В общем…

— В общем, майор оказался самым умным из всех. Потому и жив остался. Своего водителя за шиворот и мордами вниз оба. А все потому, что твои глаза увидел, хе-хе.

— И что?

— Да и все. Кончили всех шестерых на месте. И за «как вы смеете, пошли вон, быдло!», и за «да вас всех за это!». И за «в интересах прекращения дальнейшего кровопролития». Ибо нехрен. Мы больше не быдло. Лично я — лейтенант, а вот он — сержант, а вот он — рядовой. Ясно, да? С трусами, паникерами и предателями я имею полное право поступать, как положено по законам военного времени. И если я поступил неправильно, так я за это отвечу. Но связь еще полдня работала, а мне никто слова не сказал. Ни те, кто этих через дальний пост пропустил, ни те, кто там же, в Ломоносове остался. Может, это намек на то, что следующих пришлют. А может, на то, что это была самодеятельность. Они же каждый год здесь на 9 Мая выступали, суки! Возлагали цветы со школьниками у нас, в Гостилицах, у памятника морпехам, у мемориала на Колокольной горе!