— Вы хотите сказать, акваноиды явились на Землю, чтобы помирить враждующие между собой страны?

— Скорее чтобы помочь расколотому, драчливому, не признающему компромиссов человечеству объединиться. Ведь легче всего люди объединяются, когда у них появляется общий враг: пожар, наводнение, землетрясение, фашизм. Обратите внимание на то, как мастерски создан образ врага! Что в представлении людей может быть омерзительнее человекорыб, человекозмей, слизистых лягушкообразных тварей с человеческими повадками? Пародия, карикатура на человека, скрещенного с холоднокровным морским гадом, традиционно считавшимся нечистым, безусловно, вызовет более сильное отвращение и ненависть, нежели, например, земноводный осьминог, ящер с бластером или колония разумных пиявок.

— Пожалуй, — согласилась ведущая, — в этом есть резон.

— Есть, — насмешливо заверил ее Берестов, — и не малый! Особенно если учесть, что фишфроги — или, вернее, их создатели — ведь, по существу, на нас брошена армия биороботов — наблюдали за развитием нашей цивилизации на протяжении тысячелетий. И объявились, лишь когда стало очевидно, что наши внутренние проблемы вот-вот выплеснутся в космос.

— Вениамин Петрович, будучи одним из ярых сторонников гипотезы „воспитательной миссии“ пришельцев, какой рецепт вы пропишете человечеству, чтобы поскорее избавиться от нашествия фишфрогов, которое некоторые журналисты сравнивают с моровым поветрием?

— Сравнение кажется мне не слишком удачным, но не будем спорить. А „рецепт“, как вы говорите, я уже дал. Народы мира — объединяйтесь! Не мытьем, так катаньем мы должны преодолеть нашу разобщенность хотя бы перед лицом общего врага.

— Но, по вашим словам, акваноиды нам вовсе не враги!

— На эту тему есть старая шутка: мне добра желают — в воду пихают, а я добро помню — на берег лезу! Полагаю, если мы не объединимся и не дадим отпор фишфрогам, они уничтожат нас. Не по злобе, не из корысти, а из соображений гигиены. Как хирург уничтожает злокачественную опухоль, каковой мы, судя по всему, являемся в глазах наших соседей по вселенной.

— Вы говорите так уверенно, словно располагаете информацией, не доступной другим ученым и правительствам. Хотя выводы ваши совпадают с теми мерами, которые…

— Если бы выводы были другими, вы не пригласили бы меня в студию, — сказал догадливый профессор. — Что же касается информации, то позвольте напомнить: наука — не единственный способ познания мира. Об этом очень убедительно и доходчиво писал еще Даниил Андреев, тоже призывавший людей Земли объединяться. В своей „Розе мира“ он писал о том, что у человечества существовало два пути развития: один, грубо говоря, научно-технический, состоит в создании инструментов преобразования среды и последовательном приспособлении ее к нуждам человека. Другой — в совершенствовании способностей, которые покоятся в зачаточном состоянии в глубине нашего существа, в нашем физическом, эфирном и астральном организме. Информация, полученная людьми, сумевшими развить в себе способности, находящиеся у большинства в латентном состоянии, неукоснительно поставляется всем желающим ею воспользоваться, и не их вина, что таковых находится немного, особенно среди тех, кто вершит судьбы народов. Должен со всей ответственностью сказать, что те, кого принято полупрезрительно-полунасмешливо называть духовидцами, визионерами, парапсихологами и экстрасенсами, давно предупреждали о грядущем нашествии фишфрогов. О том, что человечество, свернув с магистрального пути развития, все больше увеличивает разрыв между совершенствованием мира и каждого конкретного человека в духовном плане. Стремление к материальному благополучию вкупе с духовной нищетой неизбежно приводят к войнам и революциям, результатами коих являются миллионы, десятки миллионов убитых. Акваноиды — зло, с которым необходимо бороться, но главное зло кроется в нас самих. И если мы не искореним его, если, как говорил Вольтер: „Мы оставим этот мир столь же глупым и столь же злым, каким застали его“, — грядущее наших детей и внуков будет печальным.

— Благодарю вас, Вениамин Петрович, за содержательную беседу и надеюсь…»

Вадя, выключил приемник и оглядел нас с таким торжеством, будто это он давал интервью и теперь ожидает заслуженных аплодисментов.

— Похоже на правду, — нехотя признала Яна. — Жаль я сама не смогла так четко сформулировать увиденное и прочувствованное.

— Особенно мне про образ врага понравилось, — продолжал Вадя и, прикрыв глаза, процитировал своего любимого Высоцкого:

И Гитлер кричал, от натуги бледнея,

Стуча по своим телесам,

Что если бы не было этих евреев,

То он бы их выдумал сам…

— Хотела бы я знать, почему правительства столь упорно не желают пользоваться информацией, которой могут их снабдить люди, одаренные способностями прозревать грядущее? — пробормотала Яна. — Фирмачи давно уже смекнули, что к чему, а чиновникам хоть кол на голове теши!

— Зато незнание будущего служит им отличным щитом. Мол, мы не виноваты, что так вышло. Хотели как лучше, да не получилось. Мы ж не пророки! А то что ошибаются они, как кассиры, только в свою пользу, так это поди еще докажи. А докажешь, так сам же и нарыдаешься, — назидательно закончил Вадя.

— Ладно, други, давайте-ка я, пока не поздно, смотаюсь все же в Мальгино. Раз обещали нашим эскулапам аптечку их пополнить, надобно обещание выполнять.

— Я с тобой, — сказала Яна, и я не стал спорить — вдвоем и впрямь будет веселее. А сам задумался: не того ли самого профессора Берестова, который сказал нам столь содержательную речь, я проклинал, кружа на вертолете над захваченым акваноидами Питером? В будущем. Причем был ли проклинавший его журналист мною — Анатолием Середой — тоже вопрос, на который Яна вряд ли могла ответить.

* * *

— А правда, что, помимо обычного, у человека есть астральное и эфирное тела? — спросил я. — Ты их видела или ощущала?

— Правда, — сказала Яна, и кратость ее заставила меня вспомнить ответ бабки Ванги, ответившей одному из репортеров, что души человеческие бессмертны и не пожелавшей ничего к этому прибавить.

— А Бог? — упорствовал я. — Рай, ад, сонмы ангелов и легионы бесов?

— Не знаю, — после продолжительного молчания промолвила Яна. — Существуют иные сущности, которые обитают в пограничных складках пространства и видны только людям, одаренным сверхчувственным восприятием. Я имею в виду не инопланетян, а иные существа, не имеющие в нашем понимании тела и формы. Но сказать мне о них нечего. Чтобы постичь их, надо обладать другим, не схожим с моим видением и опытом духовной жизни. Единственное, в чем я уверена, что знаю доподлинно, так это то, что Мироздание устроено неизмеримо сложнее, чем это представляется атеистам или верующим. И те, кто пытался проникнуть в его тайны, не имея для этого особых дарований, жили не долго и не счастливо.

— Ты интригуешь меня. Нельзя ли поподробнее? — Заинтересованный, я сбавил скорость, но после посещения Мальгина Яна не была настроена на доверительную беседу.