Читатель, наверное, помнит, что одной из распространенных метафор этого древнего языка были четыре опоры небосвода. Ее назначение — помочь зрительно представить четыре воображаемых обруча, обрамляющих, поддерживающих и определяющих мировую эпоху прецессии. Это то, что астрономы называют колюрами равноденствий и солнцестояний, которые проходят через небесный Северный полюс и выделяют четыре созвездия, на фоне которых в течение 2160 лет (для каждого из них) Солнце восходит в дни весеннего и осеннего равноденствия и зимнего и летнего солнцестояния.

Оказывается, Тексты пирамид содержат несколько вариантов такой иллюстративной схемы. Причем, как часто бывает с доисторическими мифами, передающими строгие астрономические данные, символика прецессий тесно переплетается с кошмарными картинами земных катастроф — как будто для того, чтобы показать, что «поломка небесной мельницы», то есть переход от эпохи одного знака Зодиака к другому, происходящий один раз в 2160 лет, при неблагоприятном стечении обстоятельств может катастрофически повлиять на ход земных событий.

Вот что гласят эти Тексты:

Поняв, что происходит, стареющий бог Солнца (напоминающий Тонатиу, кровожадного бога Пятого Солнца ацтеков), решил, что надо покарать восставших и истребить большую часть рода человеческого. Орудие для приведения этого приговора в исполнение иногда символически изображалось в виде разъяренной львицы, купающейся в крови, а иногда в виде страшной богини Сехмет с головой льва, которая «исторгала из себя огонь» и истребляла человечество в экстазе убийства.

Это кровопролитие беспрепятственно продолжалось довольно долго, пока Ра не решил вмешаться и спасти жизнь немногим уцелевшим, которым суждено было стать предками современного человечества. Его вмешательство проявилось в виде наводнения. Мучимая жаждой, львица бросилась пить, после чего уснула. Проснувшись, она утратила тягу к всеобщему уничтожению, и на опустошенную землю снизошел мир.

Тем временем Ра решил оставить в покое то, что еще уцелело от его творений. «Сердце мое утомлено человечеством. Я и так уже истребил их [почти] всех, поэтому то [немногое], что осталось, меня не касается…»

После этого бог Солнца поднялся в небо на спине богини неба Нут, которая (в целях более успешного использования в прецессионной метафоре) превратилась в корову. Вскоре, по аналогии с дрожью «дерева-оси» бешено вращающейся мельницы Амлоди, у коровы «закружилась голова от высоты, и она стала дрожать и трястись». Когда она пожаловалась Ра на свое неустойчивое состояние, тот скомандовал: «Пусть мой сын Шу поддержит Нут, чтобы мы с ней не ударились о небесные опоры, которые существуют в сумерках. Пусть он держит ее над головой». Как только Шу занял свое место под коровой и зафиксировал ее тело, «вверху возникли небеса, а внизу — земля». В тот же самый момент, как указывает в своем классическом труде «Боги египтян» египтолог Уоллис Бадж, «четыре коровьих ноги стали четырьмя столпами небес в четырех углах света».

Подобно большинству ученых, Бадж посчитал, что «углы света» из древнеегипетского предания имеют отношение только к земной тверди, а «небеса» — только к небосводу у нас над головой. Он считал само собой разумеющимся, что в этой метафоре четыре коровьих ноги символизируют четыре стороны света: север, юг, восток и запад. Он также полагал — и даже сейчас лишь немногие египтологи не согласятся с ним, — что простодушные жрецы из Гелиополя действительно верили, будто у неба есть четыре угла, опирающихся на четыре ноги, а Шу, «держатель неба par excellence», стоит неподвижно как столб посередине всей конструкции.

В свете гипотезы Сантильяны и фон Дехенд бог Шу и четыре ноги небесной коровы выглядят скорее как компоненты системы древних научных символов, обозначающих структуру прецессионной мировой эры, — полярная ось (Шу) и колюры (четыре ноги-подпорки), обозначающие ключевые точки равноденствия и солнцестояния на ежегодном пути Солнца.

Конечно, очень соблазнительно попытаться узнать, о какой мировой эпохе здесь идет речь…

Поскольку в истории фигурирует корова, речь может идти об Эпохе Тельца, хотя египтяне знали разницу между быком и коровой не хуже других. Но гораздо более реальным претендентом на эту роль, хотя бы с чисто символических позиций, является Эпоха Льва, продолжавшаяся примерно с 10 970 по 8810 год до нашей эры. Причина в том, что Сехмет, на которую, согласно мифу, была возложена задача истребления человечества, имела облик львицы. Как можно было лучше символизировать мучительное рождение новой мировой Эпохи Льва, совпадающее по времени с последним бурным таянием ледников в конце Последнего ледникового периода, когда на земле в короткий срок вымерло огромное количество видов животных? Человечество как вид уцелело в грандиозных наводнениях, землетрясениях и в условиях резких изменений климата, но, весьма вероятно, в очень незначительном количестве и далеко не повсеместно.

Свита Солнца и житель Сириуса

Разумеется, способность узнавать и описывать прецессионные эпохи в мифах предполагает наличие у древних египтян лучшей наблюдательной астрономии и существенно более высокого уровня понимания механики Солнечной системы, чем у любого другого народа древности. Если такой уровень знаний действительно существовал, древние египтяне должны были питать высокое уважение к нему и тайно передавать священную информацию из поколения в поколение. Эти знания должны были входить в число высочайших секретов, хранение которых доверялось жреческой элите Гелиополя, и передаваться, как правило, лишь посвященным и в устной форме[46]. Если такие знания должны были по какой-то причине оказаться в Текстах пирамид, то вполне логично, чтобы они были зашифрованы при помощи метафор и аллегорий.

Я медленно прохаживался по пыльному полу гробницы Унаса, ощущая тяжелую неподвижность воздуха и бросая взгляды на выцветшие синие и золотые надписи. Казалось, что некоторые из этих надписей своим зашифрованным языком говорили о гелиоцентрическом устройстве Солнечной системы за несколько тысяч лет до Коперника и Галилея.

В одной из них, например, повествуется, что бог Солнца Ра сидит на своем железном троне в окружении божеств более низкого ранга, которые движутся вокруг него, находясь «в его свите». В другом месте усопшему фараону пришлось «встать во главе обеих половин неба и взвешивать слова богов, тех, что старше по возрасту, которые вращаются вокруг Ра».