Старый слон к этому моменту достаточно разозлился, чтобы впасть в слепую ярость. И этой последней отвратительно гудящей и страшной неожиданности оказалось достаточно, чтобы окончательно вывести его из себя. Медленная и ленивая рысь, которой он шел до этого момента, позволила ему сохранить всю свою чудовищную силу и выносливость, и он затрубил, издав звенящий, режущий уши звук, бросая вызов всем, и этот рев раскатился по всей округе, разбивая тишину пустыни подобно трубам судного дня. Уши он откинул назад и прижал к черепу, хобот свернул кольцом у груди и бросился вперед, в атаку, сотрясая землю топотом ног.

По пересеченной местности он двигался быстрее, чем «Свинья Присцилла», и мчался на нее подобно катящемуся в горы валуну серого гранита – огромный, угрожающий, неудержимый.

Капитан-танкист гнал слона перед собой не очень быстро, он не хотел, чтобы тот слишком устал. Он желал пригнать его своему командиру в достаточно разъяренном и злобном настроении и сохранившим полную способность нападать, разрушать и убивать.

Он сидел в башне своего танка, посмеиваясь и качая головой, с растущим удовольствием предвкушая предстоящую схватку: линия убежищ охотников была всего в миле впереди. Но тут, совершенно внезапно, прямо перед ними земля словно разверзлась, и из нее с ревом вылетела бронированная машина, окутанная облаком красной пыли. Капитан видел такие только в иллюстрированных изданиях по военной истории, – она казалась привидением, явившимся из прежних времен.

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы поверить в то, что он видит, после чего он распознал цвета вражеского флага, развевавшегося над старинным броневиком, и это нанесло еще один удар по его и без того напряженным нервам.

– Вперед! – заорал он. – Рота, вперед! – И инстинктивно зашарил рукой сбоку, нащупывая саблю. – В бой, на врага!

Танки, шедшие по обе стороны от него, с ревом рванулись вперед, а капитан, так и не найдя саблю, сорвал с себя шлем и принялся им размахивать.

– В атаку! – верещал он. – Вперед, в бой! – Он наконец перестал быть загонщиком, он вновь стал воином, ведущим своих людей в бой.

Его возбуждение оказалось столь заразительным, а пыль, поднятая колесами броневика, ногами слона и гусеницами танков, настолько плотной, что водители первых двух танков просто не заметили пятнадцатифутовую впадину с отвесными склонами. Идя на большой скорости рядом друг с другом, они на полном ходу влетели в нее – и получили столь значительные повреждения, будто в них попали стокилограммовые авиационные бомбы. Ведущие катки от удара о дно впадины отвалились, тяжелые стальные гусеницы взлетели в воздух, раскачиваясь и извиваясь как разъяренные кобры, а потом упали и распустились по всей впадине. Вращающиеся башни вырвало из корпусов, при этом они надвое разорвали командиров, по пояс высунувшихся из люков, словно разрезали гигантскими ножницами.

Прижимаясь к кромке люка своей башни и глядя назад, Гарет видел, как два танка исчезли во чреве земли и на этом месте высоко в воздух взлетели два столба пыли, обозначившие место их гибели.

– Минус два, – объявил он.

– Но осталось еще четыре, – мрачно прокричал в ответ Джейк, с трудом ведя «Присциллу» по пересеченной местности. – А как там наш слоник?

– В том-то все и дело как!

Слон, подгоняемый ревом танковых двигателей и грохотом и лязгом стали позади, раздраженный присутствием гудящей и раскачивающейся машиной впереди, развил небывалую скорость, мчась вперед по каменистой земле, поросшей редким кустарником.

– Он тут, рядышком, – напряженным голосом сообщил Гарет. Огромное животное бежало настолько близко от них, что Гарету пришлось поднять голову, чтобы на него посмотреть, и он тут же увидел, как толстый серый хобот вытягивается в его сторону, угрожая сдернуть с башни.

– Побыстрее, старина, а не то он сейчас сядет тебе на шею.

– Я же велел этому идиоту не гнать дичь с такой скоростью, – обиженно воскликнул граф. – Я ж ему сто раз это повторил, правда, Джино?

– Истинная правда, мой граф.

– Я же сказал ему, чтобы только вначале гнал их быстро, но потом, на последней миле, резко сбавил скорость. – Граф сердито отпил из бокала. – Какой же все-таки болван, неисправимый болван. Терпеть не могу болванов!

– Истинная правда, граф.

– Я его обратно в Массаву отправлю… – Последняя часть угрозы так и осталась невысказанной, а граф внезапно резко выпрямился, так что брезентовый стул заскрипел под его весом.

– Джино, – неуверенно позвал он. – Там происходит что-то очень странное…

Оба они пристально всматривались в даль, напряженно пялясь в амбразуру, оставленную для стрельбы в тростниковом навесе убежища, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в клубах пыли, с пугающей скоростью надвигавшихся на них.

– Джино, разве такое может быть? – спросил граф.

– Не может, мой граф, – уверил его Джино, но без особой убежденности. – Это мираж. Такое просто невозможно.

– Ты уверен, Джино? – В голосе графа прозвучал нервный оттенок.

– Нет, граф.

– И я тоже, Джино. Как тебе кажется, что это такое?

– Смотрится как… – Джино поперхнулся. – Не могу сказать, граф. Кажется, я схожу с ума.

В этот момент капитан-танкист, чьи попытки догнать удирающую бронированную машину и мчащегося слона так и не увенчались успехом, открыл по ним огонь из 50-миллиметровой пушки «шпандау». Вернее, он открыл огонь в направлении клубящегося облака пыли, закрывавшего ему всю перспективу; сквозь него ему лишь изредка удавалось разглядеть мелькание животного и броневика. Наводку заряжающему затрудняло еще и то, что расстояние между ними все время увеличивалось, маневры, которые совершала бронированная машина, пытаясь уйти от преследования слона, были резкими и беспорядочными, да и сам легкий танк дико мотало и раскачивало на каменистой и неровной поверхности земли.

– Огонь! – крикнул капитан. – Беглый огонь! – И его заряжающий выпустил подряд полдюжины фугасных снарядов, которые с визгом понеслись низко над равниной. В других танках услышали грохот выстрелов из капитанской машины и немедленно с огромным энтузиазмом последовали его примеру.

Один из первых снарядов попал в камышовую переднюю стенку убежища, за которой в панике и страхе скорчились граф и Джино. Хлипкая стенка, о которую ударился взрыватель снаряда, не вызвала его взрыва, и снаряд с огромной скоростью пронесся всего дюймах в восемнадцати от левого уха графа, со свистом разрывая воздух, после чего пронзил заднюю стенку хижины и с ревом полетел дальше, чтобы взорваться наконец в миле позади, в пустыне.

– Если я больше не нужен графу… – Джино поспешно отдал честь, и прежде чем граф успел прийти в себя и собраться с мыслями, чтобы запретить ему убегать, одним прыжком проскочил в дыру, оставленную снарядом в задней стенке убежища, упал на землю позади него, вскочил и бросился прочь бегом.

Джино был не одинок. Изо всех убежищ по всей их линии выскакивали остальные охотники, их истерические вопли почти перекрывали рев танковых двигателей, топот огромных ног разъяренного слона и непрерывный грохот танковых пушек.