— Прошу заметить, — сказал, усмехнувшись, сводный брат, — что в системе стоит фильтр на ругательные слова и изображения эротического и очень откровенного содержания. Другие неприемлемые материалы вы сможете удалять лично в любое время, синьор Сальви, вам и в секретариат будут приходить оповещения о каждой публикации, — предупредил он главу гимназии.

Директор довольно кивнул головой, а затем цыкнул, когда по залу пробежали смешки и гул.

— Итак, — начал Алистер, когда все присутствующие разобрались с интеграцией, — теперь можешь вернуться обратно и отправить что-нибудь на экран. — Он доброжелательно выставил указательный палец: — Но не забывай о правилах.

Элен хохотнула, спустилась по лестнице и впервые за все это время бросила на меня странный взгляд. Ядовито мне улыбнулась и села на место. Я не могла объяснить, почему вдруг начала волноваться, а сердце в груди стало бешено колотиться. Я чувствовала… чувствовала что-то нехорошее.

Спустя минуту во весь необъятный экран видеостены вывелось фото. Я не сразу поняла, что происходит. Шокированный зал сначала затих, а потом загудел словами: «Ого! Смотри! Ничего себе! Да ладно?! Кто это с ним?» Мы с Алистером встретились глазами, он недоуменно на меня посмотрел, и лишь после обернулся. Я закрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть: героями фотографии были мы с Алистером — целующиеся в кабинете географии. А белые вставки сверху и снизу фото гласили: «Пока ты корпишь над учебниками, кому-то уже обеспечен проходной бал на экзаменах». И смайлы, вереница смеющихся смайлов.

Мне было не до смеха. Лучше бы провалиться сквозь землю, исчезнуть, сбежать. Но, будто приклеенная к месту, я не могла даже пошевелиться.