– Я не знаю, что тебе ответить. Твой отец был сенатором, вращался в высших сферах общества и власти. Откуда я, простой оперативник, могу знать, в честь чего он решил пожертвовать восемьдесят миллионов? Кто меня в это посвящать будет? Мои боссы дали мне команду расследовать уже совершенное убийство, выяснить, нет ли в нем следа иностранных спецслужб.

– Понятно, дальше можешь не продолжать.

– С сестрой проблем не было?

– Наташа с детства удивительно точно знает, когда можно покапризничать, а когда этого не стоит делать. Вся ее манерность рассчитана на зрителя, а я таковым не являюсь. – Она проверила содержимое дамской сумочки. – Подписала она все и послезавтра подпишет. Знаешь, что ее больше всего заинтересовало? Ты не поверишь! А вдруг инвестиции принесут прибыль?

– Вполне возможно, так и будет. Гражданские авиалайнеры можно закупить за границей, боевые самолеты – нельзя. Рано или поздно на смену нынешним истребителям должны прийти более современные, на которых должны стоять принципиально новые двигатели. Как только руководство государства примет решение о перевооружении ВВС на новый вид многоцелевого истребителя, те, кто вложился в его создание, получат свою законную долю. С каждого двигателя, с каждого, в твой карман пойдет честно заработанный рубль.

– Наташку настораживает, что средства по договору я согласна вернуть из своей доли наследства. Представь, а вдруг отец все высчитал и за каждый доллар можно будет получить два? Но, поскольку деньги отдавать надо сейчас, а прибыль будет неизвестно когда, она согласилась с предложенным вариантом. С завтрашнего дня я генеральный директор ООО «Сибирская инвестиционная компания». Твоя жена долго собирается или быстро, как я?

– Инна, я не подписывался отвечать на твои вопросы относительно моей жены.

– Это я, заметь, я не подписывалась на то, что буду жить под одной крышей двое суток с посторонним мужчиной. Твоим московским начальникам легче всего щелкнуть пальцами: «Иди, Саша, поживи у Инны Ралифовны пару деньков, дабы ничего не случилось». А мои интересы никто не учитывает. Ладно с работой, могу несколько дней не появляться, без меня справятся. А как насчет личной жизни? Если ко мне мужчина должен прийти, то тебе мне на диване в гостиной постелить?

– Да хоть в библиотеке. Диваны у тебя добротные, можно в полный рост вытянуться.

– В библиотеке не вытянешься. Пошли? Кстати, на моей машине поедем?

В автомобиле она продолжила:

– Представь, ко мне пришел любовник. Запретить нам встречаться ты не можешь. Наступает ночь, и из спальни раздаются охи и вздохи. Ты в кабинете все прекрасно слышишь. У тебя взыграет чувство ревности?

– Ага, побегу на кухню за ножом. Смотри лучше за дорогой.

– Нет, ты не побежишь за ножом. Ты притворишься спящим. Пока ты выполняешь задание, ты индифферентный, бесчувственный чурбан. Саша, а какой ты на самом деле? Ты с легкостью занимаешься со мной сексом, но ни разу не сказал, нравлюсь ли я тебе. Или спать со мной входит в твои служебные обязанности?

– Нам еще долго ехать? Неужели за продуктами нужно переться через весь город?

– Ты своей жене тоже указываешь, в какой магазин ей ходить? Саша, неужели ты домашний тиран? Какой ужас, с кем я связалась! Вернее, кого мне навязали!

Я достал телефон и велел ей помолчать. Звонить в ГУВД все равно надо, а при Инне или без нее – нет никакой разницы.

– Денис Юрьевич, привет! Отдал Латыпов диск? Короткая запись? Какая есть! На ней ведь все понятно, кто и что. Ты знаешь, я тоже думаю, что есть более полная версия этого фильма. Где взял? Пока секрет, потом рапортом обо всем доложу. Кстати, примерно в час ночи я буду знать квартиру «Ареса». Кто такой «Арес»? Это тот, кому голову оторвало. Утром сообщу. Не надо утром? Сразу же ночью? Как скажешь, могу и ночью. Все, пока!

– Наглядный пример тирании. А если я захочу спать в час ночи?

– Спи, кто тебе не дает.

– Я не смогу уснуть, когда по квартире бродит посторонний мужчина. Рассказать тебе, зачем я подстроила эту запись? Ты ведь наверняка догадался, что тут без меня не обошлось?

– Хотела убедиться, что твои догадки верны? Или показать матери, что ты не зря возводишь на отца поклеп?

– Не угадал. Мне стало любопытно, чем они там занимаются. Звучит пошло, но меня фактически лишили родительской семьи из-за прихотей отца, которые воплощались в жизнь при полном согласии родной сестры. Я попросила у Погосяна видеокамеру, но такую, которая включается только при звуке определенного голоса. Он у себя на работе, в ФСБ, достал якобы списанную камеру и объяснил, как ее программировать.

– А он не спросил, зачем тебе шпионская техника?

– Спросил. Я сказала, что хочу проверить, чем без меня, пока я на каникулах, будет заниматься Марьяна. Он поверил. На каникулах я запрограммировала камеру на голос Натальи и установила ее в отцовском кабинете.

– Почему именно там?

– Потому что только слепой не видел, как она туда к нему украдкой шастает.

– А как ты выбрала ракурс?

– Посадила Фаину на диван и по ней прицеливалась. Потом Фаина и сняла камеру, а я, когда приехала на похороны матери, забрала ее с собой. В Москве переписала запись и оставила до лучших времен.

– А аппаратуру? Погосян не спрашивал назад?

– Спрашивал. Я сказала, что нечаянно разбила ее и выкинула. В качестве компенсации дала ему тысячу долларов, и он успокоился.

– Часто ты его так успокаивала?

– Приходилось иногда. Мы приехали.

Пока мы шли от парковки до магазина, я спросил:

– А зачем ты им потом подсунула эту запись? Хотела разрушить брак сестры?

– Она бы Валерика все равно выгнала, а так было забавно посмотреть на их реакцию. Взбодрить мне их хотелось, понимаешь? Без всякого далеко идущего умысла. А ты уже, наверное, эту запись к убийству притянул?

– Запись твоя хорошо ляжет на версию совершения убийства Киселевым. Просто идеальное подкрепление его мотива. Почему вы ее раньше не подкинули?

– Городилов сказал, успеем. Все выжидал чего-то.

Дальше была пытка выбором продуктов в магазине. Инна не спеша проходила между полок, брала бутылки, упаковки, внимательно рассматривала их, то ставя на место, то кладя в тележку, которую я покорно толкал за ней. Периодически она поворачивалась ко мне и, показывая тот или иной пакет, задумчиво спрашивала: «Как ты думаешь, может быть…» Я уже пожалел, что опрометчиво отказался от заказа готовых блюд в ресторане и предложил бросать в корзину все подряд, не спрашивая моего мнения по каждому поводу.

Примерно через полчаса я предложил расставить все из тележки назад, взять пельмени, хлеб, колбасу, сыр и пройти на кассу. Но не тут-то было, еще предстояло из десятков йогуртов выбрать один, а потом пересмотреть, в поисках конфет к чаю, все коробки на полке длиной метров пять. От бессилия я был близок к отчаянию.