– Понятно. Подпишут договор, мне начальник управления лавровый венок наденет. Не подпишут – терновый венец. Задачу понял, приступаю к выполнению!

– Саша, а ты, как бы это сказать, не можешь как-нибудь время провести с обеими сестрами? Нам бы не пришлось тогда силы распылять.

– Тогда мне глаза выцарапают, и я приеду в управление в лучшем случае с исцарапанной физиономией. В худшем – одноглазым. При всем моем желании такой номер не пройдет, зрение дороже.

– Ладно, с Натальей как-нибудь справимся. Кстати, как расследование?

– Чувствую, оно теряет актуальность?

– Веришь, вчера спрашиваю у начальника про расследование, он как психанет, мол, сами, что ли, не можете разобраться? Что хотите, то и делайте. Какую версию выдвинете, ту мы и утвердим.

– Понятно. Завтра вечером я передам предварительный отчет с моим видением происшедшего и фактами, подтверждающими его. Завтра устроит?

– Хоть когда устроит, все уже болт забили на этого сенатора. У тебя ничего срочного нет? Тогда давай, Саша, вся надежда на тебя.

– Понял. Сергея тоже начальник управления вызывать будет?

– Латыпов местный, его в любое время вызовут. Пока речь шла о тебе одном. Кстати, как лягушачьи лапки? Вкусные? Рыбой не отдают?

– Мне понравились. Особенно хороши под водочку. Я вчера их целую тарелку один умял.

– Надо попробовать. Все, пока, до послезавтра!

Когда он уехал, я набрал Инну:

– Это я. Как сестра? У меня новости, приеду, расскажу и покажу. Инна, без всяких шуток, у меня к тебе личная просьба – никуда сегодня из дома не выходи. Хорошо? Не волнуйся, все нормально, по плану. Приеду, уточним детали.

С Сергеем мы проехали на левый берег Новосибирска на улицу Блюхера, к одному из пятиэтажных домов недалеко от станции метро «Площадь Маркса». Об этой поездке, кроме меня и него, не знал никто. По дороге я рассказал ему о новостях и перспективах вернуться в Москву на белом коне. Естественно, настроение у напарника улучшилось.

Припарковав автомобиль во дворе, мы прошли к квартире, которую заговорщики снимали для «Ареса».

«Арес» как-то постоянно, в плане жилья, выпадал у меня из виду. Вначале он был таинственным неизвестным персонажем, потом сразу же перешел в разряд покойников, которым квартиры ни к чему.

Открыв ключами дверь, мы прошли в это логово врага.

Обстановка однокомнатной квартиры была спартанская, не было никаких излишеств. Как видно, покойный не имел особых притязаний в бытовом плане, а сообщники не считали нужным его баловать.

Поручив напарнику все тщательно осмотреть, я включил компьютер на рабочем столе, достал свой ноутбук, привезенный Сергеем, и соединил их.

«На этом компьютере пароль», – сообщил Главный сервер. – «Взломать?»

«Перекачай с этого компьютера все к себе, я потом посмотрю. На него полностью помести переписку „Ареса“ с Фаиной».

«Всю переписку, со всеми фотографиями?»

«Всю полностью, сколько у нас есть».

«У него на компьютере полно всякой ерунды, что, все перекачивать к нам?»

«Что, например?»

«Все рассказы Ирины де Сад. Коллекция порнографических фотографий из шести тысяч штук. Двадцать рассказов о войне в Чечне. Переписка с тремя друзьями. Шесть компьютерных игр. Тридцать семь фильмов. Тут полно всего!»

«Всю ерунду не трогай. Кстати, если мы оставим его включенным, то с другого адреса сможешь в него войти и внести в информацию коррективы?»

«Издеваешься?»

«Уточняю».

«Смогу, смогу. На этом компьютере заготовка для изготовления вируса. Похоже на тот, что потом запустили к Киселеву. Кстати, тут и переписка с „Красным скорпионом“».

«Все, что может иметь отношение к Киселеву, перекопируй и удали. Заготовку вируса отправь в технический отдел, с этого компьютера удали. Рассказы Ирины де Сад тоже уничтожь».

«Жди минут пять».

– Александр Геннадьевич, покойник, видать, любил крепко выпить. По всем углам пустые бутылки валяются. А в холодильнике пусто.

– Еще что-нибудь интересное нашел?

– Презервативов несколько упаковок. О, патроны! По-моему, те самые, к «СВД».

– Поздно, батенька. Патроны – это к другому человеку. Заверни их, с собой заберем. Друг наш «Арес» в новейшей истории в сенатора не стрелял и патроны ему иметь ни к чему. О, вот он наш диск! Больше вроде бы дисков нет? Так, что тут?

Я вставил диск в ноутбук, он сразу же запустился. Мы с Сергеем встали по бокам от монитора, решив, не откладывая, посмотреть столь известную видеозапись.

В знакомом кабинете сенатор грузно плюхнулся на диван, Наталья, юная и хрупкая, подошла к нему. Ралиф Худатович посадил дочь к себе на колени, не спеша стал расстегивать на ней халат…

Запись длилась около получаса, из которого минут семь, в самом конце, снимался один пустой диван. Наталья и отец, закончив, ушли, а видеосъемка пустого места продолжалась до тех пор, пока или не кончилась пленка, или не закончился заряд у видеокамеры.

– Точно, как Наталья и говорила, получилось не хуже, чем в любительском порнофильме. Место для установки камеры выбрано очень удачно. – Я вытащил диск и положил в карман.

– Александр Геннадьевич, – напарник почесал подбородок, – я бы не советовал смотреть этот ролик кандидатам в ее мужья.

– А чего там, собственно говоря, такого диковинного? Если не знать, что это отец и дочь, то сцена так себе, обыденная. Пожилой мужик и девочка-подросток занимаются сексом. Ни фантазии, ни чувств, ни эротики: раз-два – и разошлись.

– Но мы-то знаем, что это сенатор с Натальей. Одно дело – смотреть порнофильм, а другое – смотреть и лично знать его участников. Ты в таком виде собираешься отдать диск?

– Тоже про это думаю. Наверное, придется внести режиссерскую поправку и сократить запись. Оставим одно начало, там все понятно: и кто это, и что собираются делать. А остальное вырежем. Наталья, как бы то ни было, в число наших врагов не входила, так что и мы не станем грязь развозить. Щукина порадуй, скажи, диск у нас.

Натянув на руки медицинские резиновые перчатки, купленные по дороге в аптеке, мы в течение часа тщательнейшим образом обыскали всю квартиру, но ничего интересного не нашли. Даже денег у покойного было немного, тысяч пять на текущие расходы. Полученный от сообщников задаток он куда-то припрятал или поместил в банк. А может, потратил все на рестораны и проституток.

Во время обыска я увидел все, что хотел, но напарнику об этом говорить не стал. У меня намечалось деликатное дельце личного свойства, в которое посвящать никого не стоило.

Оставив в квартире все, как было до нашего прихода, мы удалились.