Шрифт:
Интервал:
Закладка:
− Служить? Как это служить? — недоумённо спросила Риган.
− Вот, возьми, − колдунья положила рядом с перстнем небольшой красный камень. — Положишь его вечером под подушку. Откроешь Истинному богу все свои чаяния, и он тебя услышит. Он пошлёт тебе испытание, и, если ты будешь тверда, если не отступишься, всё получишь, что хотела.
— И как я это сделаю?
— В полночь встань, зажги свечу и выйди с ней на крепостную стену, или на улицу, куда захочешь. Туда, где есть люди. Спроси имя у первого, кто тебе встретится, чтобы Истинный бог забрал свою плату. А ты станешь его дочерью. Сделаешь это, и получишь всё, что захочешь.
− Всё, что захочу? Просто за имя? — спросила удивлённо Риган.
− Не просто за имя, за чью-то жизнь.
Риган на мгновенье задумалась, а потом вспомнила, как много всякого отребья собирается у крепостной стены, чтобы попросить милостыню поутру. Если там станет меньше на одного юродивого, кто будет переживать?
− Хорошо. Я согласна. Только докажи мне, что слова твои не пусты, как твоё зелье. Вот, − Риган достала ленту и положила её рядом с перстнем. — Чья это лента? Эта девка украла моего возлюбленного, и я хочу знать, кто она.
Колдунья взяла в руки ленту и понюхала, закрыв глаза. А когда открыла, то посмотрела на Риган с усмешкой.
− Это твоя лента, красавица. Сердце твоего возлюбленного принадлежит той, кому ты сама её подарила.
Риган взяла ленту из рук колдуньи и какое-то время смотрела на неё, будто не видя.
А ведь и в самом деле! Такие ленты, алые и зелёные, она же сама покупала в лавке, как раз после возвращения из Миндейла. Да и носить-то толком их не носила. Подарила…
Риган посмотрела на колдунью, у которой в глазах плясали насмешливые искры, и сжала руку в кулак. Да неужели это правда?! Неужто она была такой слепой?!
− Лирия…
Она пробормотала это и вдруг вспомнила, что именно её посылала вчера за зельем, которое надо было подмешать Тибрайду. Так вот оно что! Всё вдруг сложилось в голове. Всё, чего она до сих пор не замечала. И то, что Лирия танцевала на балу с Игваром, и что он ушёл вслед за ней, а потом вернулся и, сидя за столом, на Риган совсем не смотрел. И на турнире Лирия сидела среди тех самых дочерей найтов, которые приехали в надежде завладеть сердцем короля. Она-то думала, что Игвар заприметил кого-то из них. А оказывается, она сама пригрела змею на груди!
− Жаль, нельзя назвать твоему Богу и это имя! — с тихой злостью произнесла Риган и, взяв со стола красный камень, добавила: − Я сделаю, что ты сказала. Но как я узнаю, что всё получилось?
− Ты не хочешь замуж за старика? Так ты и не выйдешь. Твоя свадьба расстроится ещё до завтрашнего заката. Вот так ты и узнаешь, − ответила колдунья и снова как-то странно усмехнулась, а затем подвинула кольцо к краю стола со словами: − Забери. Истинный Бог не берёт такой платы со своих дочерей. А если нужно будет что-то ещё, пошли ко мне свою служанку, ту, которая стоит за дверью. И вот тебе свеча, её нужно будет зажечь…
Она протянула ей чёрную свечу и рассказала, что делать дальше.
Риган ушла, ощущая в себе какую-то особенную решительность. То ли она питалась яростью и осознанием предательства от той, кого она сама же облагодетельствовала, то ли ревностью, а может, тем камнем, что она спрятала в кармашек на поясе? Ей показалось, что от камня шло особенное тепло, оно проникало под кожу и растекалось по венам, ускоряя кровь и рождая желание немедленно что-нибудь совершить. Оно толкало вперёд, придавало ей хладнокровия, а уму — необычную ясность. Её желания, наконец, обрели чёткую форму, и Риган понравилось это новое состояние. Никакого страха, никаких сомнений! Возвращаясь в замок, она всё обдумала по дороге и решила не вершить поспешной мести. Надо сделать всё так, чтобы Игвар не подумал, будто она имеет к этому хоть какое-то отношение.
И хотя ей стоило очень больших усилий смотреть на Лирию как ни в чём не бывало и говорить с ней, но маленький красный камень в кармашке пояса придал ей сил. Лирия вчера сама заговорила о том, что хочет отправиться обратно в Миндейл, но тогда Риган отмахнулась от её просьбы. А вот сегодня она с притворной печалью в голосе сказала ей, что, раз вопрос с браком решён, то и удерживать Лирию она больше не может. Скоро ей самой уезжать, и пора развлечений прошла.
Лирия выслушала её молча и как будто даже обрадовалась. Ответила, что завтра же отправится в путь, и ушла, а Риган послала верную служанку за ней проследить. Она была уверена, что перед тем, как покинуть Талламор, она обязательно встретится с Игваром, если колдунья не соврала.
И, когда Бренна вернулась и сказала, что Игвар и Лирия виделись на верхней галерее и даже поцеловались, а потом договорились встретиться на рассвете в Священной роще, последние сомнения исчезли.
Риган положила камень под подушку и легла в постель. Она закрыла глаза и представила, как её, наряженную в парчу и соболиные меха, отправляют с мерзким старым мужем прочь из Талламора, а в это время Игвар и Лирия целуются и смеются. Она представила это так ярко, будто всё это уже случилось, и такая едкая жёлчь разлилась в её душе, что даже подушка стала горячей. Она сунула руку проверить, что там с камнем, и чуть не обожглась. Камень раскалился и едва дыру не прожёг в простынях.
Риган едва дождалась полночи, ворочаясь с боку на бок, в голову так и лезли картины того, как счастливы будут Игвар и Лирия, и как она сама будет несчастна, похороненная навечно во владениях Нье'Омахов, затерявшихся среди бесконечно густых лесов. И, когда месяц поднялся над кромкой леса, означая, что полночь вот-вот наступит, она оделась, кликнула Бренну и, взяв свечу и огниво, вышла из своих покоев, закутавшись в длинный плащ и накинув на голову капюшон. Крепостные ворота были открыты из-за праздника, а перед ними вдоль рва стояли лагерем войска Талламора, которые созвали для охраны. Риган без труда пересекла мост и, дойдя
