Таким образом, под нечеткой функцией мы понимаем любое моделирование, в котором участвуют какая-либо репрезентативная система и входной или выходной канал, имеющий модальность, отличную от модальности данной репрезентативной системы. В традиционной психофизике этому термину – «нечеткая функция» – наиболее точно соответствует термин «синестезия». Как будет показано в данном разделе, нечеткие функции не являются плохими, ненормальными или патогенными, поэтому результатом эффективной в нашем понимании психотерапии является не устранение этих функций, а скорее осознание того, что они могут представлять собой как основу творческой деятельности человека, так и источник его страдания и боли. Как показывает наш опыт, результатом эффективной психотерапии становится появление у клиента возможности выбирать: работать ему с нечеткими функциями или, наоборот, с четкими.

Из всего вышесказанного психотерапевт должен сделать два вывода. Во-первых, многие случаи так называемого импринтинга, происходящего в раннем детстве, являются результатом того, что родители и другие люди не смогли с должным вниманием отнестись к этим характерным для детей процессам, протекающим по типу «вижу-чувствую», «слышу-чувствую» и «чувствую-чувствую», а именно эти процессы, часто вопреки намерениям взрослого, могут привести к возникновению у детей травматических, пугающих переживаний. Во-вторых, надо понять, что все мы имеем встроенные в нас в детстве репрезентации типа «вижу-чувствую» и «слышу-чувствую». Эти схемы не растворяются в нас по мере того, как мы становимся взрослыми. У многих взрослых действуют те же процессы репрезентации, когда они видят кровь и чувствуют слабость, слышат громкий обвиняющий голос и чувствуют страх. Данные процессы особенно сильно проявляются в момент стресса. Стресс по самому своему определению[87]представляет собой телесное ощущение, возникающее в результате некоего множества событий, источник которых располагается либо внутри организма, либо вне его. Мы совершенно не хотим сказать, что данная форма репрезентации является плохой, неправильной или бесполезной, мы просто указываем на один очень часто встречающийся аспект опыта, связанного с переживанием стресса. Возьмем случай, когда клиент предъявляет семантически неправильное утверждение, например:

Мой отец заставляет меня чувствовать злость.

Услышав такое высказывание, мы спрашиваем, каким именно образом он это делает. Ответ клиента почти неизбежно будет представлять собой описание чего-то такого, что он видел или слышал (или то и другое вместе), и источником этого опыта был его отец. Клиент, делающий утверждение, содержащее семантическую неправильность в смысле причинно-следственных отношений, либо «видит-чувствует», либо «слышит-чувствует», либо одновременно и то и другое. Поэтому когда наш клиент описывает свою репрезентацию опыта:

Когда мой отец смотрит на меня таким образом (показывает), я чувствую злость.

он фактически описывает свой опыт «вижу-чувствую». Таким образом, когда мы, цитируя «Структуру магии, том I», говорили, что реакция клиента берет начало в его модели мира, что возникающая у него в результате эмоция представляет собой реакцию, основанную на модели этого клиента, и что в репрезентации «причина-следствие» референтный индекс ответственности помещается во внешний мир, – мы фактически описывали результат неконтролируемого функционирования схем «вижу-чувствую» и «слышу-чувствую».

Когда мы говорим, что такие клиенты не берут на себя ответственность за эмоции, которые они на самом деле в состоянии контролировать, мы совершенно не имеем в виду, что каждый человек должен всегда быть рассудочным и рациональным. Скорее мы хотим сказать, что человеческие существа имеют возможность выбирать, где и когда им использовать процессы «вижу-чувствую» и «слышу-чувствую».[88]

Чтение мыслей

«Чтение мыслей» часто оказывается результатом процесса, обратного процессу, связанному с семантической неправильностью «причина-следствие». В случае последней клиент воспринимает информацию через визуальные или аудиальные каналы и репрезентирует ее как телесные ощущения, то есть кинестетически. Напротив, в случае «чтения мыслей» мы обнаруживаем, что клиент берет свои телесные ощущения (свою кинестетическую репрезентацию) и искажает аудиальную и визуальную информацию, поступающую к нему извне, таким образом, чтобы она согласовывалась с его телесными ощущениями. Например, клиент подавлен и чувствует свою низкую ценность в отношениях с человеком, который для него очень много значит. Этот второй человек, совершенно ничего не зная о чувствах нашего клиента, приходит домой, очень уставший после рабочего дня. Она (это женщина) входит в комнату, где находится наш клиент, слабо кивает ему головой и тяжело вздыхает. Исходя из своего чувства подавленности и низкой ценности, клиент истолковывает этот слабый кивок и тяжелый вздох как реакцию на то, что подруга увидела его, сидящего в комнате, и, поворачиваясь к психотерапевту, заявляет:

Вы видите, я же говорил вам, что она совершенно меня не ценит. Вы сами слышали, как она вздохнула.

В данном случае со стороны клиента имело место «чтение мыслей» его подруги: он интерпретирует (или, пользуясь более традиционным психологическим термином, – проецирует) определенные аналоговые сообщения этой женщины (слабый кивок головой и вздох) как визуальную и аудиальную информацию о том, что она считает его малоценным человеком, поскольку именно это чувство он сам в данный момент испытывает. Соответственно клиент искажает получаемую им по визуальным и аудиальным каналам информацию таким образом, чтобы она согласовывалась с его чувствами. Способ, посредством которого каждый из нас искажает поступающую визуально и аудиально информацию, не случаен, напротив, искажение происходит таким образом, чтобы воспринимаемая информация максимально соответствовала тому, как мы чувствуем себя в данный момент времени. Другими словами, мы используем для этого наши схемы «чувствую-вижу» и «чувствую-слышу».[89]