предаваться панике, объяснять людям, оказавшимся на зараженной территорий и подлежащим пока отселению, что государство никого из них не бросит наедине с бедой.

Поезжайте в районы 30-километровой зоны. Проконтролируйте, как ведутся работы по обеззараживанию территории: необходимо заасфальтировать все улицы и подъезды к населенным пунктам, посмотрите, как проводится дезактивация строений. В общем, мы должны получить достоверную картину о ситуации на местах и реакции на произошедшее населения.

4 мая я был в Хойниках. Хотя этот район оказался вне зоны отселения, уровень радиации был предельным. От цифр на дозиметре бросало в дрожь. А ведь людям предстояло жить здесь. Жить, не видя и не чувствуя врага, но постоянно подвергаясь исходящей от него опасности и не зная, как ей противостоять.

Руководителей района на месте не оказалось, и я поехал в Брагин. Не доезжая трех километров, увидел, как по полю, поднимая столбы пыли, ходит одинокий трактор. Приказав жестом остановиться, я подошел поближе. Тракторист был, конечно, без марлевой повязки.

- Зачем вы перепахиваете поле?

- Начальство приказало. Сказали: какой-то стронций тут выпал. Вот и надо ячмень запахать. Что б, значит, он в землю ушел.

- А почему без повязки?

- А на кой она мне! Не первый год в колхозе работаю. К пыли привыкший.

- Так пыль-то не простая, со стронцием!

Тракторист равнодушно махнул рукой:

- Что со стронцием, что без стронция - пыль она и есть пыль.

И не дожидаясь дальнейших расспросов, повернулся лицом к трактору.

В Брагине я застал секретаря обкома партии, заместителя председателя облисполкома, секретаря Брагинского райкома партии и председателя Хойникского райисполкома. Там же были министр коммунального хозяйства республики А. И. Безлюдов, начальник Гомельского облдорстроя М. А. Немцов и управляющий ДСТ № 2 К. К. Костенко. Определив объекты, на которых надлежало в первоочередном порядке выполнить необходимый комплекс работ, мы разъехались по населенным пунктам, я - в Комарин.

Дорога шла по землям совхоза. Мне приходилось бывать в нем. Это было крепкое хозяйство с ухоженными дорогами, застроенная добротными домами центральная усадьба утопала в садах. Сейчас же поселок был мертв. Лишь незакрытая кем-то дверь поскрипывала под порывами ветра. Мне показалось, что тишина была необычной. Не умиротворяющей, которая повисает над селом теплой летней ночыо, когда лишь цикады да одинокая гармонь нарушают покой уснувшей деревни, а звенящей. Я явственно слышал этот странный, пугающий звук. Включил дозиметр. Стрелки зашкаливало.

Вдали показался лес. Он весь светился желтым светом.

- Пожар, что ли? - предположил водитель.

- Да нет. Это не пожар. Это и есть радиация.

На лесной опушке был разбит палаточный городок для призванных из запаса военнослужащих. Подумалось: «Какая беспечность! За несколько дней они заработают здесь букет болезней!»

И сам же себе ответил: «А где спрячешься от радиации? Она повсюду и жертвы неизбежны».

За несколько дней я проехал по Могилевской и Гомельской области, оценил обстановку на месте. С учетом полученной информации в середине мая провел заседание коллегии Миндорстроя в узком составе. На нем расписали задания для облдорстроев…

В чем заключались задачи дорожников? С одной стороны, руководители дорожных организаций вместе с автомобилистами принимали активное участие в эвакуации населения из наиболее пораженных зон, где выпали тяжелые металлы: стронций, цезий, плутоний. С другой - за счет устройства асфальтобетонных покрытий надо было минимизировать облучение людей радиоактивной пылью. Ведь реактор продолжал работать, выбрасывая на значительную высоту опасные пылевидные вещества, которые тут же уносились ветром и осаждались на землю, оставляя «грязные» пятна.

Коллективы дорожников принимали самое непосредственна участие в ликвидации последствий аварии в Брагинском, Хойникском, Наровлянском районах. А затем на картах появились новые районы - Чечерский, Ветковский, Кормянский и другие.

Министерству удалось в самые кратчайшие сроки мобилизовать силы проектировщиков, подготовив проектно-сметную документацию по асфальтированию всех гравийных дорог, по расширению асфальтовых покрытий на существующих дорогах. Кроме того, обеспечить материальное снабжение битумом, щебнем, подсчитать человеческие ресурсы, технику, чтобы выполнить поставленные задачи.

Был сформирован штаб, который координировал работы всех дорожных организаций. Штаб находился в Гомеле, и его возглавлял В. И. Денисенко. Активная эвакуация пострадавшего населения началась 5 мая. При большом дефиците транспорта нам удалось выделить около 300 автопоездов для перевозки инертных грузов и асфальтобетона. На железнодорожные тупики в Ельске и Хойниках постоянно шел битум, до 200 вагонов в сутки.

Основную тяжесть работпринял на себя коллектив Гомельского ДСТ-2. Все подразделения треста работали с самого начала катастрофы в очень тяжелых условиях. Им помогали Витебский ДСТ-1, реконструировавший несколько улиц с тротуарами в Хойниках, Минский ДСТ-5, Гродненский ДСТ-6. Все они выполняли свою работу ответственно и качественно. В основном все сводилось к организации работ по устройству асфальтобетонных покрытий. В пострадавших райцентрах строились тротуары, асфальтировались улицы, наша техника работала на снятии зараженного грунта и вывозке его на могильники. При этом, к сожалению, не были разработаны какие-либо правила и методики. Мы знали только, как действуют войска в случае атомной войны. Но эти теоретические знания оказались несопоставимы с реальностью, потому что дозы воздействия радиации были меньше, но они присутствовали постоянно. Мы одновременно и работали, и осмысливали происходящее, и думали над тем, как защитить своих рабочих от чрезмерного облучения.

Не хочу сгущать краски, но обстановка была сложной. Люди трудились, сжав зубы. Погода стояла жаркая, температура в апреле-мае доходила до 30 градусов, несколько месяцев не прошло ни одного дождя. В таких условиях работать было неимоверно тяжело - головокружение, металлический привкус во рту, обильное слюноотделение, першение в горле, быстрая усталость.

Непрерывным потоком шли войска, грузы, а большинство дорог - 3-й и 4-й категории, без твердого покрытия. Поднималась страшная, насыщенная радиацией, пыль - сквозь нее, в поту и грязи шли люди и техника. Тем не менее никто не жаловался, не трусил, не скулил, не уезжал. Дорожники работали без средств защиты, в лучшем случае, имели марлевые повязки и респираторы, а на военных был одет полный комплект химзащиты. Они производили дезактивацию, мыли крыши домов, строили пункты санитарной обработки, и весь транспорт проходил через них.

Сама обстановка того времени, когда по дороге движутся отселенцы, перегоняется скот, вывозятся вещи, а навстречу этому потоку идут машины с грузом, психологически воспринималась очень тяжело. Неразберихи было много, решения принимались часто на ходу, тем не менее шла обычная работа в заданном режиме. Ежедневно от Гомельского и Могилевского облисполкомов поступали новые требования, порой противоречивые, построенные по принципу «иди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». Отдельные руководители районов пытались воспользоваться сложившейся