— Клэр, — позвал он, — ты готова, любимая? Пора ехать. Нельзя заставлять президента ждать.

Из ванной комнаты до него донесся запах духов. Она переодевалась, и он подумал о том, как изменилась его жизнь с тех пор, как они встретились. Решение расстаться с надоевшей женой и покончить с браком, в котором давно не осталось любви, обещало ему желанное будущее. Он мечтал помогать Клэр победить болезнь. А потом они поженятся. Уедут на один из островов Карибского моря, где Габриэль будет значить для него не больше, чем какой-нибудь дурной сон, и вся их жизнь станет сплошной нескончаемой чередой золотых закатов и полных страсти ночей.

— Клэр, — позвал он опять.

В одном все женщины одинаковы. Им требуется чертовски много времени для того, чтобы навести на себя красоту. Отхлебнув водки, он поставил стакан на кофейный столик, но лишь затем, чтобы снова взять его в руку и начать оглядываться по сторонам в поисках пробковой подставки, предохраняющей поверхность от влаги. Слишком часто ему пришлось выслушивать лекции о том, что на антикварном столе в уильямсбургском колониальном стиле от запотевших бокалов остаются несмываемые круги.

Раздалась трель дверного звонка.

Гленденнинг замер на месте, разрываясь между желанием найти-таки запропастившуюся подставку и подойти к входной двери. Его взгляд упал на сегодняшнее приглашение в Белый дом. Он взял его, положил на стол и поставил на него стакан.

— Ну что, теперь ты довольна? — обратился к отсутствующей бывшей жене.

Уже у двери он посмотрел на часы. Было без малого семь. Гостей он не ждал.

— В чем дело? — произнес он, открывая дверь.

Перед ним стоял Сэм Спенсер, их вечно молодой сотрудник, руководящий приписанной к ФБР лабораторией.

— Готово, адмирал, — выпалил тот, помахивая небольшой кассетой. — На видеозаписи видна женщина. И мне удалось ее идентифицировать.

— Вот как? Прекрасная новость. Заходи.

— Она из Саудовской Аравии, — продолжил Спенсер. — Принадлежит к одной видной семье.

— Я и сам предполагал нечто в этом же роде. Марк Габриэль, э-э-э… Омар аль-Утайби, тот человек, которого мы ищем в Париже, он тоже из Саудовской Аравии. Хочешь выпить, Спенсер? Давай я тебе чего-нибудь налью в награду за труды.

— Если можно, пива, сэр.

— Да ради бога. — Гленденнинг сделал шаг по направлению к гостиной. — Клэр, ну поедем же, дорогая! — И он одарил Спенсера улыбкой. — Званый ужин в Белом доме. Ради чего попроще меня в жизни не заставили бы влезть в этот клоунский наряд. Давай выкладывай, что там у тебя. Не робей.

Когда Спенсер проследовал за хозяином дома в гостиную, донесся звук закрываемого водопроводного крана. И вскоре под нижним пролетом лестницы открылась дверь в ванную комнату, и в проеме показалась красивая стройная женщина с густыми черными волосами и тонкими чертами лица. На ней было вечернее платье из черной тафты и белый парчовый жакет. Шею украшало потрясающее ожерелье из черного жемчуга, но внимание Спенсера привлек прежде всего пояс, осыпанный драгоценными камнями. Вернее, его прямоугольная пряжка размером в две сдвинутые торцами сигаретные пачки, усыпанная сплошь сверкающими бриллиантами.

— Ну, вот и я, Глен, — произнесла она, сперва не заметив Спенсера, и, увидев его, добавила: — Прости, я и не знала, что ты не один.

Спенсер замер на месте, его взгляд заметался между Гленденнингом и вошедшей женщиной.

— Адмирал… — еле слышно пробормотал он.

Гленденнинг повернулся к нему, держа в руке открытую бутылку с пивом:

— В чем дело, Спенсер?

Но агент ФБР стоял, словно прибитый гвоздями к полу, и смотрел на них расширенными глазами:

— Адмирал, это она. Эту женщину зовут Нур аль-Утайби. Она и есть та самая леди на видеозаписи.

Гленденнинг взглянул на Клэр:

— Не смеши меня. Это мисс Шарис из Всемирной организации здравоохранения. Мисс Шарис идет сегодня вместе со мной на обед в Белый дом. Клэр, это Сэм Спенсер. Можешь с ним поздороваться.

— Нет, сэр, — возразил Спенсер, отрицательно покачав головой, и стало ясно, что слова Гленденнинга его вовсе не переубедили. Сделав шаг вперед, он вручил адмиралу компакт-кассету. — Вам будет интересно посмотреть эту пленку.

— Клэр? — неуверенно повернулся к ней Гленденнинг. Почему она не отрицала абсурдное утверждение Спенсера? Почему не улыбалась гостю и не говорила своим очаровательным певучим голосом, что он заблуждается? Почему она стояла как истукан, почему от ее вида у него сердце ушло в пятки? — Клэр, — произнес он снова, теперь уже куда менее уверенно, — это правда?

Горло его сжалось, и он наконец понял. Спенсер не ошибался. Клэр приходилась Марку Габриэлю родной сестрой.

И прежде чем первая догадка относительно того, что происходит, успела посетить Гленденнинга, бутылка пива, которую он держал в руке разбилась вдребезги. Ощутив тупой, непостижимо сильный удар в грудь, он качнулся назад и рухнул на пол.

Нур аль-Утайби повернулась к Сэму Спенсеру и выстрелила ему прямо в недоумевающее лицо.

Она лично принесет извинения от имени адмирала президенту Соединенных Штатов Америки.

Адам Чапел отсутствовал от силы неделю, однако успел забыть, что представляет собой душный вирджинский вечер, богато напоенный летними запахами. В шесть сорок на небе появились первые признаки увядания дня, и оно зарделось, словно от волнения. В траве яростно стрекотали кузнечики. Где-то вдали время от времени урчала газонокосилка. Прикрепленный к стеклу заднего вида термометр показывал девяносто семь градусов по Фаренгейту.

— Припаркуйся вон там, — велела Сара своему сидящему за рулем спутнику, когда они проехали мимо дома, где жил Оуэн Гленденнинг. При этом она обратила внимание, что на дорожке, ведущей к его входу, стоит припаркованный «форд-таурус». — Нужно сперва оглядеться, а уже потом приступать к реализации «доктрины Чапела».

— Когда, интересно, мой план успел превратиться в доктрину? — спросил тот. — Ведь всего несколько минут назад ты охарактеризовала его как «наглый гамбит».

Пресловутая «доктрина Чапела» представляла собой то, что военные называют фронтальной атакой. Он предложил пойти на адмирала Оуэна Гленденнинга в лобовое наступление и припереть его к стенке цепочкой неопровержимых доказательств, связывающих его с Марком Габриэлем, в надежде тем самым заставить его раскрыть план, составленный этим арабом. К доктрине имелось специальное приложение, которое он мог бы назвать черчиллевской защитой. Пока он будет объясняться с Гленденнингом, Сара проникнет в дом либо через задний вход, либо через окно и произведет обыск, дабы по возможности найти железные доказательства его вины, а также — на что Чапел очень надеялся — оказать необходимую помощь, если Гленденнинг откажется идти на сотрудничество.