О Ленгтоне думать она не переставала. Он так и не позвонил. А она жила как будто на автопилоте. Она не хотела его ни в чем подозревать, но не могла от этого отделаться. Вынув самую первую записную книжку, из тех, что она вела, — а дело тянулось так долго, что она исписала их целых три, — Анна вернулась к самому началу, к убийству Ирэн Фелпс. Оно произошло, после того как Ленгтон начал расследовать убийство Карли Энн Норт.

Напали на него после ареста Идриса Красиника, потом он попал в больницу и по причине тяжелого состояния не смог присутствовать на суде. Анна отметила, как много газетных вырезок обнаружила в квартире у Ленгтона, пока ухаживала за ним. Просмотрела она и записи своих разговоров с Майком Льюисом: он боялся, что Ленгтон, если только поправится, заставит их с Баролли действовать партизанскими методами. Анна вздохнула — желание Ленгтона выследить того, кто причинил ему невыносимые страдания, было совершенно понятно.

Она постаралась точно припомнить, что именно рассказывал Ленгтон о нападении. Идрис Красиник назвал ему имена соучастников, которые убили Карли Энн и уехали в белом «рейндж-ровере». Оба имени впоследствии оказались ложными, но адрес, который он дал, был именно тот, который вычислил Ленгтон. Вместе с Льюисом и Баролли Ленгтон поднимался по лестнице общежития, когда на площадку вышли двое. Обоим удалось бежать, она знала, что личность одного установили, — это был Рашид Барри, но того, кто нанес удар мачете, опознать не удалось. Ленгтона отвезли в отделение интенсивной терапии больницы Святого Стефана. Она знала: он подозревал, что сделал это Юджин Каморра.

После этого Анна поехала в общежитие, где проживал Вернон Крамер, чтобы найти у него Артура Мерфи, и неожиданно столкнулась там с Рашидом Барри. Рашид вообразил, что его вот-вот арестуют. Потом Барри узнал, что офицер, на которого напали, остался в живых, — Вернон Крамер прочитал об этом в газете, забытой в патрульной машине. Крамер сказал или Каморре, или Рашиду, что за ними идет охота. В это же время Джозефа Сикерта отправили пожить у Гейл.

От всех этих сопоставлений у нее разболелась голова, но Анна упорно возвращалась к Каморре. Каморра заставил Идриса Красиника изнасиловать Карли Энн. Эймона Красиника поймали и дали ему яд. И Идриса, и Эймона заставили смотреть, как Каморра изнасиловал девушку и удавил ее. Идрис сначала признал свою вину, а потом отказался от своих слов о том, что в ее убийстве замешаны еще два человека.

По отпечаткам пальцев они установили, что в белом «рейндж-ровере» сидели Каморра и Рашид Барри. Образцы спермы, взятые на теле Карли Энн, совпали с ДНК и Идриса, и Каморры. Тело Рашида Барри, завернутое в черный мусорный мешок, было найдено в машине, грязь на колесах которой доказывала, что она приезжала к дому Гейл.

Анна закрыла первую записную книжку и открыла другую. По ошибке она взяла сразу третью, в которой записывала ход хитроумной комбинации, в результате которой братья Красиник оказались в отделении инфекционных болезней.

Перечитывая свои заметки, она все больше уверялась в том, что Каморру отравили: симптомы были точно такие же, как у Эймона Красиника. Анна никак не могла додуматься, каким образом это сделали. Если его кололи, то на вскрытии заметили бы следы от иглы; на Эймоне сначала тоже ничего не увидели, но ему ведь передавали еще и кексы с ядом.

Анна легла на диван и закрыла глаза. Она вспомнила, сколько воды пил Каморра на первом допросе. Сами они при этом пили из большой пластиковой бутылки.

Потом она вспомнила, что из своей бутылки Ленгтон налил полный стакан Каморре и полстакана себе. Каморра выпил залпом и вскоре попросился в туалет. Анна вспоминала, как она стояла в коридоре: Ленгтон тогда потушил сигарету в стакане и бросил его в мусорную корзину! Но из своей бутылки он не пил, она была уверена.

Анна встала и заходила по комнате, смутно вспоминалось что-то еще. В свое время она не обратила на это внимания. Ленгтон обмолвился, что Каморра заказал стейк-тартар, когда офицер спросил, разрешено ли ему заказывать еду в камеру. Но откуда же Ленгтон узнал, что именно заказывал Каморра?

Анна позвонила Эзме Салам, спросила, можно ли встретиться и поговорить, и заторопилась к машине. Супруги Салам возобновили свою небольшую практику в Ист-Энде и, когда она приехала, заканчивали рабочий день.

Анна перешла сразу к делу:

— Мне нужно знать, легко ли обнаружить в трупе следы дурмана.

Эзме с мужем переглянулись. Он ответил, снимая белый халат:

— Насколько я знаю, нет. Это может сделать тот, кто знал об этом яде или знаком с симптомами. Этот яд обнаружить совсем не просто… Хотя, в общем-то, все зависит от дозы.

— Столько, чтобы вызвать остановку сердца, — спокойно произнесла Анна.

Доктор Салам посмотрел на жену и пожал плечами:

— Если остановка сердца случилась при подозрительных обстоятельствах, если у больного были тяжелые слуховые галлюцинации или явная светобоязнь…

— Вы хотите сказать — больному что-то мерещится или кажется, будто по нему кто-то ползает?

— Это может быть побочным эффектом. Повторяю, все зависит от дозы.

— Скажем, препарат давали человеку более тридцати шести часов…

— Тогда это должна быть значительная доза. Насколько мне известно, дозы, как правило, дают очень маленькие, чтобы контролировать больного, запугивать его тем, что над ним властвует мощная сила.

— А легко его купить?

— Нет. Или скажу так — крайне трудно. Думаю, что тот, кто задался такой целью, может выращивать эту траву, но противоядия от нее нет. С ней не шутят — это крайне неразумно.

Анна взяла предложенную Эзме чашку чаю, присела, а доктор Салам извинился и сказал, что ему нужно сделать несколько звонков. Как только он ушел к себе, Анна задумалась: а зачем она вообще обо всем этом расспрашивает?

На помощь пришла Эзме.

— Это как-то связано с Каморрой? — спросила она.

— Да. Вы не знаете, он пользовался этим препаратом?

— Если и пользовался, то брал его не у нас. Видите ли, у нас его совсем немного, и он всегда лежит под замком. Я его почти никогда не вынимаю.

— Когда это было в последний раз?

— Когда мы поехали в больницу. Муж подумал, что он может понадобиться, но, мне кажется, он никому его даже не показал.

— Он в пузырьке?

— Да. Можно приготовить раствор или сделать маленькие белые таблетки.

— У них есть вкус?

— Нет.

— То есть их можно спокойно подложить в еду?

— Да, конечно. Может, так они сделали с тем бедным мальчиком, что умер в тюрьме? Помните кексы?

У Анны перехватило дыхание.

— Да, конечно! А я и забыла! Получается, у Каморры был доступ к этому яду?

— Очевидно. Он ведь занимался нелегальной иммиграцией, один из этих несчастных мог быть перевозчиком. Они же, кажется, возили еще героин, кокаин и марихуану?