– Ты знаешь, что я сказал правду. – Фродоин трясся, но продолжал говорить. – Молю тебя, останови этот кошмар!

Ротель, не отвечая, пятилась назад. Зрачки ее расширились, как будто перед ней возникло самое ужасное видение.

– Куда же ты? – Фродоин постепенно возвращался к жизни. Несмотря на все преступления Ротель, священник скорбел о ее погубленной душе. – Возвращайся к своему брату!

Ротель его не слушала. Покончив с королевой, она обошла всю Францию, охотясь на несчастных людей, заступивших дорогу некоему влиятельному роду. Дрого де Борр называл ей имена, она действовала без всякой жалости. Ротель намеревалась оставить кровавый след в Аттиньи, а дальше, как и угадал Фродоин, ее ожидали Беллониды, но епископ был прав: она слишком много знала, и Дрого предпочел бы тайком от нее отделаться. Мысль о смерти дочери была для нее невыносима.

Фродоин не двигался с места, приходя в себя после пережитого ужаса; девушка отошла под сень деревьев.

– Епископ, передайте Изембарду, что я его люблю, что я… – Ротель хотела сказать о своих чувствах, но это было неправдой. Она не чувствовала никаких сожалений. И все-таки душа ее разрывалась на части.

– Если ты вот так исчезнешь, они только выиграют.

– Разве в этом несчастном мире кто-то выигрывает?

– Однажды ты уже обратилась на путь добра, и обратишься снова. – С каждым словом к Фродоину возвращалась уверенность. – А если малышка до сих пор жива? Мы этого не знаем, а вот Дрого – знает! Изембард поможет тебе вернуть дочь.

– Здесь у меня осталось всего одно дело, – задумчиво ответила Ротель. – А теперь возвращайтесь в лагерь, епископ, там случилось несчастье.

Темный лес моментально поглотил бестиария. Фродоин побрел прочь с ощущением неизбежности и бессилия. Ротель утратила свою душу, и для нее уже нет спасения.

Ветер принес звуки охотничьего рога, а потом колокольный звон. Когда священник подходил к лагерю, навстречу ему выбежал Ориоль. Капитан был как заполошный, и новости он принес плохие.

– Отгер Жиронский погиб на охоте. Он погнался за оленем и наступил на гадючье гнездо. Тело старика не справилось с ядом.

Священник споткнулся, капитан подхватил его под локоть:

– С вами все в порядке?

– Сначала Уржель и Серданья, теперь Жирона… – Фродоин хватал ртом воздух, глядя за горизонт. Ротель где-то рядом, он знал это точно, и от этого становилось еще страшнее. – Да если Бернат сделается графом во всех землях Марки, он получит в Готии небывалую власть!

– В его распоряжении окажется целое королевство.

– Мне нужен Сервусдеи!

Фродоин размышлял на ходу. Старый монах – прекрасный законник, а сам он – единственный человек, которого могут выслушать на ассамблее, если он возьмется выступить против Берната, против краха всех своих надежд.

Бернат издалека заметил епископа и его людей и плюнул на траву, переменившись в лице.

– Асториус, покончи с ним немедленно! Прямо сейчас! – крикнул он своему виконту, совершенно не скрываясь. – У бестиария ничего не вышло с этим проклятым епископом, так мы решим дело сами!

Ассамблея была приостановлена на три дня из-за смерти графа Отгера Жиронского, верного вассала короля Карла; впрочем, большинство франкских домов с равнодушием отнеслось к смерти старого гота и судьбе его маленького графства на самой границе. Во время вигилии король пригласил Эрмезенду сесть рядом с ним и архиепископом Гинкмаром Реймсским. Они, как давние знакомые, посудачили о старых временах и обсудили, какие девицы на выданье лучше подойдут для их сыновей. Графиня желала вернуть детям все, что на что они имели право как внуки Белло из Каркассона. Об Изембарде дама тоже не забыла: она рассказала государю, как храбро бился молодой Тенес, обороняя границу от вали Мусы. Изембард заслуживал хорошей супруги, из влиятельного рода. Карл выслушал ее рассказ и пообещал подумать.

Изембард в лагере предпочитал проводить время в компании Ориоля. Молодой Тенес был уже знаком со многими дворянами, и все предлагали ему выступить на турнире в день закрытия, но рыцарь до сих пор колебался. Участники ассамблеи возвращались в замок на последнее собрание, и в это время незнакомая служанка прошептала Изембарду на ухо: Ришильда желает видеть, как он одержит победу в ее честь, а к вечеру будет ждать его в своем шатре. Это предложение застало рыцаря врасплох. Хотя все знали, что девушка проявляла к нему интерес в Серве и до сих пор не избрала для себя мужа, молва прочила кандидатом в супруги очаровательной Ришильде могущественного Берната из Готии.

Изембард задумался над приглашением красавицы. Элизия уж точно погнала бы его в этот шатер, скрывая собственную боль. Любой мужчина на его месте поддался бы чарам, но Изембард был уверен, что с маркграфом ему не тягаться. Прелестница просто хочет еще раз увидеть его на турнире, решил Изембард.

Он встретился с епископом, который шел на ассамблею. Фродоин был погружен в раздумья. В последние дни он почти не покидал своей палатки, вместе с Сервусдеи изучая связки старинных хроник и собрания готских и франкских законов. Глаза священника сверкали решимостью.

– Вы будете говорить, епископ?

– Надеюсь, у меня будет возможность выступить прямо сегодня.

– Я слышал, сегодня будут обсуждаться церковные вопросы, – напомнил Изембард.

– Сегодня будут земельные вопросы.

– Такие дела вам больше всего по душе.

Фродоин рассмеялся:

– Молись за меня, Изембард из Тенеса, и молись за Марку.

Когда камерарий ударил в колокол, все разговоры стихли, собравшиеся заняли места на скамьях. После молитвы за душу Отгера Жиронского принялись обсуждать способы защиты от норманнов. Никто не хотел участвовать в кровавой бойне, тратя своих людей и ресурсы, поэтому король Карл уступил и в обмен на войска пожертвовал алчным аристократам государственные земли из недавно отвоеванной части Лотарингии.

Бернат из Готии нервничал, дожидаясь окончания этих споров, – как маркграф, он сидел на привилегированном месте. Когда ему отдадут опустевшие троны Марки, он сможет положить к ногам Ришильды королевство, о котором она просила. Все развивалось по намеченному плану и было согласовано с советниками короля и его камерарием Теодорихом. Оставалось только зачитать документ и скрепить его королевской печатью. Бернату вспоминалась издевательская улыбка юной сестры Бозона во время представления хугларов; он мечтал превратить эту улыбочку в униженную мольбу, когда Ришильда окажется в его власти. Эта картина привела сладострастника в возбуждение, но сейчас предаваться грезам не следовало.

– Что же касается графств Уржель, Серданья, а теперь, к прискорбию, и Жироны, то, принимая во внимание нестабильность обстановки, вся эта зона нуждается в твердой руке, верной государю…

Карл дослушал выспреннюю речь викария, говорившего от имени маркграфа Готии, и взглядом спросил мнения советников. Когда последние изъявили свое согласие, со скамьи для епископов и аббатов поднялся Фродоин: