– Нет, не слышала – призналась я.

– Они объявили об этом пару часов назад, сказали, чтобы люди с определенных районов города собирали свои вещи и направлялись к автовокзалу – рассказывал Руслан – Артем как услышал об этом, так снова начал заливать свою шарманку о том, что надо бежать, отсюда сверкая пятками. Мы опять повздорили.

– Его можно понять, у него ведь семья – сказала я.

– Ха, они думают, что если отправятся невесть куда, то там будет лучше. Это просто смешно – надменно сказал он – Александра говорит, что вы тоже собираетесь уходить?

– Мы изначально не собирались здесь оставаться – ответила я.

Руслан на миг замолчал, мрачно окинув меня взглядом, произнеся лишь:

– Дело ваше.

Потом мы на какое-то время замолчали, увлекшись стрельбой по бутылкам. Но когда закончили, я спросила его:

– Руслан, а почему ты так не хочешь уезжать отсюда?

Он повернулся ко мне с мрачной ухмылкой на лице:

– Какая тебе разница?

Очевидно, ему этот разговор совсем не нравился.

– Я беспокоюсь о тебе и Зинаиде – максимально тактично произнесла я.

– С нами все будет в порядке – жестко отрезал он – Ты сама слышала, как она сказала, что не хочет покидать свой дом, и я ее в этом полностью поддерживаю.

– Но когда немцы войдут в город тут начнется настоящий ад, бомбежки, стрельба на улицах и…

– Я получше тебя знаю, как проходят военные действия! – гневно прервал он меня – Да я в армии столько этого говна навидался, что ты даже представить не в состоянии!

– Тогда почему…?

– Почему я не ухожу?! Да потому что я не сранный трус, и не собираюсь, в страхе бежать перед лицом врага!

– Но это глупо! – возразила я.

– А бежать, куда глаза глядят это, по-твоему, умно!? Скитаться из города в город, в надежде, что вот тут ты найдешь спокойствие и спасение, только затем чтобы потом снова бежать дальше, когда война вновь тебя настигнет.

– Но ты хотя бы останешься жив.

– Да какой толк от такой жизни? – сказал он, с угрюмым выражением лица – Ты думаешь, я получил эту рану на ноге, за героический поступок? Наверное, глядя на мою хромоту ты рисуешь в своей голове, как я храбро бегу на вражеский танк с автоматом наперевес? Вокруг меня, пули, взрывы, но я бесстрашно стреляю по белофиннам, лишь бы защитить свою родину, дом и родных? Но это все брехня, мне прострелили ногу, когда я в панике убегал с поля боя, и мне тогда было плевать на всех, на родину, на дом, на мать, на своих товарищей, да на всех! Я лишь хотел спрятаться, скрыться от снарядов, пальбы и сирен, и если бы мне не прострелили ногу, то, скорее всего я сейчас прятался где-нибудь в лесах, или же был расстрелян как дезертир. В любом случае, я струсил и это была самая ужасная ошибка в моей жизни, за которую я расплачиваюсь и по сей день. И когда я после всего этого очнулся в больнице, то поклялся себе, что больше я никогда не стану бежать от опасности, чтобы ни случилось.

– А если немцы, придут к твоему дому?» – спросила я.

В ответ он перезарядил пистолет:

– Тогда они сильно пожалеют, о том, что финны попали мне в ногу, а не в голову.

На этом наш разговор был закончен.

На следующий день мы с Александрой снова пошли на работу, и перед нашими глазами представали толпы семей, загруженные чемоданами, сумками и мешками, бредущие по снегу к автобусной станций, где их должны были эвакуировать.

– Скоро и мы присоединимся к ним – сказала Александра – Я уже начала собирать вещи, завтра подам заявление на увольнение с работы, жаль лишь только что наш район эвакуируют последним и придется ждать еще неделю.

– А ты уже решила куда отправишься? – поинтересовалась я.

– Мне уже неважно куда, главное подальше от боев – сказала она.

Придя на работу и переодевшись, я сразу пошла в палату Робину.

Прежде чем войти я предварительно посмотрела в дверную щель, дабы убедиться, что Валентины там точно нет, и, увидев, что в палате был один Робин, я вошла внутрь.

Он все также лежал на больничной койке и читал свой Энайский учебник.

– Валерия наконец-то ты здесь! – шёпотом воскликнул Робин.

Он откинул книгу, и резво вскочил с койки подошел ко мне.

– Я все продумал. Вот держи ее ключи – тихо сказал он мне, протянув мне небольшую связку ключей – Валентина дала его мне, чтобы я сегодня смог незаметно войти и подождать ее возвращения к концу рабочего дня.

– Подожди, а зачем тебе ее там ждать? Ой, хотя нет, я не хочу этого знать – сказала я, догадавшись о том, что они там соберутся явно не для чтения Пушкина.

– Так запомни, обедает она обычно в своем кабинете, но я постараюсь ненадолго вывести ее оттуда. Тебе нужно будет подойти к кабинету в полпервого, если кабинет будет закрыт, значит, у меня все получилось. У тебя будет около получаса пока обед не закончиться. Ты все поняла?

– Да, все понятно – серьезным тоном, ответила я.

– Главное действуй быстро, обыщи все что сможешь, и постарайся не шуметь – добавил он.

– Хорошо, я все поняла, спасибо Робин.

– Не благодари меня за это, а теперь тебе, пока лучше будет заняться своей работой – сказал он.

Я сделала, как он сказал, и пошла, работать, но в душе я с трепетом ждала обеденного перерыва.

«Господи до чего я дошла, собираюсь вломиться в чужой кабинет, как вор. Да, по сути, я и есть вор. И ради чего? Каких-то бумажек, которые еще неизвестно есть ли в этом кабинете. Ох, надеюсь, что здесь за такие действия не расстреливают» – нервно размышляла я.

Когда же обеденный перерыв настал, я молча сидела в буфете с Аней и Александрой и постоянно оглядывалась на часы.

На часах только стукнуло двенадцать.

Александра и Аня в это время обсуждали будущее увольнение Александры.

– Жаль, что ты уходишь Саша, мне тебя будет не хватать – с грустью говорила Аня.

– Прости Аня, но ты знаешь, я не могу здесь остаться, скоро тут может стать слишком опасно.

– Я тебя прекрасно понимаю, как послушаю людей, так в этом городе чуть ли не каждый день какие-то ужасы происходят. То мне один старик рассказывал о каких-то странных вспышках и криках в Кузьмином лесу, то одна знакомая говорила о жуткой резне