Санди не двигалась, тяжело дыша, сжав губы и по-бычьи наклонив голову вперед. Нет, это было совершенно не правдоподобно!

Маршалл старался успокоить ее голосом, как дикую лошадь:

– Я не стану тебя удерживать, это твоя жизнь. Ты можешь идти, куда захочешь. Но мы не можем расстаться, не сказав друг другу того, что нужно. Видишь ли, я люблю тебя. – Дочь не реагировала. – Я действительно тебя люблю. Веришь… Ты что, совсем мне не веришь?

– Ты… ты не знаешь, что значит это слово.

– Понимаю, что ты имеешь в виду. Последний год я вел себя отвратительно. Но мы могли бы снова все собрать по кусочкам. Почему нужно смириться с тем, что произошло, а не попытаться восстановить?..

Санди снова подняла глаза и заметила, что отец все еще стоит в дверях, стоит, загородив ей выход.

– Папа, единственное, чего я хочу сейчас, так это уйти отсюда.

– Одну минутку, только одну минутку, – Маршалл старался говорить медленно и дружелюбно. – Санди. – Я не знаю, как бы точнее выразиться, но, помнишь, ты как-то сказала, в прошлую субботу, ты заметила, что… тебе кажется… что чужаки завладели городом. Ты помнишь? Санди не отвечала, но как будто слушала его.

– Ты даже не представляешь, насколько ты была права как верна оказалась твоя догадка. У нас в Аштоне есть люди, Санди, которые именно в эти дни стараются завладеть всем городом. Они хотят уничтожить всех, кто стоит у них на пути. Санди, я – один из тех, кто мешает им.

Санди покачала головой. Она не верила.

– Выслушай меня, только выслушай! Я издаю газету, ты это прекрасно знаешь. И мне известно, что они задумали, и они знают, что мне это известно. Поэтому они стараются сделать все, чтобы разрушить нашу семью! Они хотят доконать меня: они отобрали у меня дом, газету! – Он испытующе посмотрел на дочь, но не мог понять, доходит ли до нее то, что он говорит. – Все, что произошло с нами… этого они и добивались. Они хотят разрушить нашу семью!

– Ты сумасшедший! – со злостью проговорила девушка наконец. – Ты ненормальный, уйди с дороги!

– Санди, послушай! Они даже тебя настраивают против меня. Знаешь ли ты, что эти подонки в городе готовы обвинить меня в чем угодно, лишь бы избавиться от меня? Они решили засадить меня за убийство и задумали обвинить в том, что я тебя изнасиловал! Это так ужасно… Ты должна понять…

– Но ты это сделал! – закричала Санди. – Ты прекрасно знаешь, что ты это сделал!

Маршалл опешил. Он смотрел на нее не мигая. Должно быть, она сошла с ума.

– Сделал

– что, Санди?

Ее прорвало, и слезы брызнули из глаз, когда она прокричала:

– Ты меня изнасиловал. Ты меня изнасиловал.

* * *

Казалось, Кармен было трудно перейти к делу, из-за которого она пришла:

– Я… я не знаю, как мне начать… это так трудно.

Ханк успокоил ее:

– Не бойся! Ты среди друзей!

Кармен посмотрела на Мэри, сидящую на другом краю Дивана, потом на Ханка, расположившегося напротив.

– Ханк, я больше не могу так жить.

– Почему же ты не возложишь все, что тебя мучает на Иисуса? Он наш Целитель. Он может залечить все твои раны, твою скорбь, поверь мне.

Гостья бросила на него подозрительный взгляд и недоверчиво покачала головой:

– Ханк, я пришла не для того, чтобы продолжать этот обман. Настало время открыть истину и решить все, раз и навсегда. Мы поступаем несправедливо по отношению к Мэри.

Ханк не понимал, о чем она говорит, но подался вперед и кивнул головой – это была его манера показать, что он слушает.

Кармен продолжала:

– Да, я считаю, что следует все ей рассказать. Прости меня, Ханк.

Она обернулась к Мэри. Глаза ее были полны слез.

– Мэри… последнее время… начиная спервой беседы, мы с Ханком встречались постоянно.

– Что ты имеешь в виду? – обескураженно спросила Мэри.

Кармен умоляюще взглянула на Ханка.

– Ханк, тебе не кажется, что ты сам должен все объяснить?

Она снова повернулась к Мэри и взяла ее за руку.

– Мэри, у нас с Ханком сложились определенные отношения.

Мэри насторожилась, но не выказала особого удивления. Она отобрала у Кармен свою руку. Затем посмотрела на Ханка.

Ханк некоторое время внимательно изучал лицо Кармен, потом кивнул Мэри, Та повернулась к Кармен всем телом. Ханк поднялся со стула. Оба пристально смотрели на молодую женщину. Она сидела потупив глаза.

– Это правда, – настаивала гостья, – скажи ей это сам, Ханк.

– Злой дух, – твердо произнес Ханк, – я приказываю тебе во имя Иисуса, замолчи и выйди из нее!

Их было пятнадцать, впившихся в ее тело как пиявки, они шипели и извивались – чудовищная мешанина рук, ног, когтей и голов. Они почувствовали мучения, застонали а закричали, и то же самое делала Кармен. Ее глаза остекленели и застыли, уставившись куда-то в пространство.

Криони и Трискал наблюдали на расстоянии всю эту сцену.

– Приказ, приказ, приказ! – Трискал стонал от нетерпения.

– Тол знает, что делает, – напомнил ему Криони. Трискал закричал, указывая на гостиную:

– Но Ханк играет с бомбой! Ты что, не видишь этих бесов? Они же разорвут его на куски!

– Мы не должны вмешиваться, – ответил Криони. – Мы можем сохранить жизнь Ханку и Мэри, но мы не можем препятствовать демонам сделать то, что они задумали… – Криони и самому было трудно сдерживать себя.

* * *

Санди все больше и больше приходила в исступление. Маршалл чувствовал, что в любую минуту может совершенно потерять над ней контроль.

– Выпусти меня отсюда, иначе для тебя это плохо кончится! – почти кричала она.

Маршалл просто оставался стоять на месте, холодея от ужаса.

– Санди, это я, Маршалл Хоган, твой отец. Подумай, что ты говоришь, Санди. Ты знаешь, что я к тебе никогда не притрагивался и не пытался ничего с тобой сделать. Я только любил тебя и заботился о тебе. Ты моя дочь, моя единственная дочь!

– Нет, ты это сделал! – истерически кричала девушка.

– Когда же, когда, Санди? Когда я сделал тебе что-нибудь плохое?

– Давно, мое сознание было заблокировано годами, но профессор Лангстрат помогла мне вспомнить!

– Лангстрат!

– Да, она меня загипнотизировала, и я увидела все так ясно, как будто это было вчера. Ты это сделал, я тебя ненавижу!

– Ты этого не помнила, потому что этого никогда не было, очнись, Санди!