Он навалился на пистолет, чтобы тот от отдачи не выскочил из трубки и выстрел не ушел в сторону. Потом нажал на спуск. Жал снова и снова. Казалось, его барабанные перепонки вот-вот лопнут в герметически закрытом пространстве. После четырех выстрелов он остановился, обхватил губами отверстие в палке и попытался втянуть в себя то, что было внутри.

И втянул… воздух.

От удивления он чуть было не загремел вниз. Потом снова принялся сосать, осторожно, чтобы не разрушить туннель в снегу, который, видимо, пробили пули. Несколько снежных крупинок попали ему под язык. Воздух. У него был мягкий, округлый вкус виски со льдом.

Рогер Йендем бежал вверх по Карл-Юханс-гате, где вот-вот должны были открыться магазины. На Эгерторгет он поднял глаза и увидел, что стрелки красных часов рекламы шоколада «Фрейя» показывают без трех минут десять. Он прибавил скорость.

Его срочно вызвали к Бенту Нурдбё, их вышедшему на пенсию и во всех отношениях легендарному главному редактору, ныне члену правления и рыцарю храма.

Он свернул направо на Акешгата, где в те времена, когда бумажные издания правили бал, сбились в кучу редакции всех больших газет. Потом повернул налево к зданию суда, направо к Апотекергата и, запыхавшись, влетел в «Стопп Прессен!». Похоже, в кафе так и не смогли определиться со стилем: то ли спорт-бар, то ли традиционный английский паб. А может быть, и то и другое, лишь бы журналисты всех мастей чувствовали себя как дома. На стенах висели газетные фотографии, позволявшие определить, что в последние двадцать лет интересовало, потрясало, радовало и пугало нацию. Чаще всего это был спорт, известные люди и природные катаклизмы. Плюс некоторые политики, которых с равным успехом можно отнести к двум последним категориям.

Кафе находилось в непосредственной близости от двух оставшихся на Акешгата газетных домов — VG и «Дагбладет»,[124]так что «Стопп Прессен!» можно было смело считать расширенной столовой этих изданий, но пока внутри было всего два человека. Бармен за стойкой и один посетитель, сидевший в самой глубине зала, под полкой с книгами, выходившими в серии «Классики» в издательстве «Гюльдендал», и древним радиоприемником, который поставили туда явно для придания заведению очарования старины.

Человек, сидевший под полкой, и был Бент Нурдбё. У него было высокомерное выражение лица Джона Гилгуда, панорамные очки Джона Мейджора и подтяжки Ларри Кинга. И он читал настоящую бумажную газету. Рогер слышал, что Нурдбё читает только «Нью-Йорк таймс», «Файнэншл таймс», «Гардиан», «Чайна дейли», «Зюддойче цайтунг», «Эль Паис» и «Монд», зато каждый день. Ему даже могло прийти в голову заглянуть в «Правду» и в словенский «Дневник», но он утверждал, что «восточноевропейские языки тяжелы для глаз».

Йендем остановился у столика и кашлянул. Бент Нурдбё дочитал статью о мексиканских эмигрантах, возвращающих к жизни обреченные на снос кварталы Бронкса, пробежал глазами всю страницу, чтобы убедиться, что ничего интересного там больше нет. Потом снял свои огромные очки, вытащил платочек, торчавший из нагрудного кармана твидового пиджака, и взглянул на нервного и не успевшего отдышаться человека, стоящего по стойке «смирно» у его столика.

— Рогер Йендем, я полагаю.

— Да.

Нурдбё сложил газету. Йендему говорили, что, когда он развернет ее снова, беседу можно считать оконченной. Нурдбё чуть склонил голову набок и занялся важным делом: принялся протирать стекла очков.

— Вы много лет работаете над криминальными сюжетами и хорошо знаете людей из КРИПОС и убойного отдела, не так ли?

— Я… да…

— Что вам известно о Микаэле Бельмане?

От заливавшего комнату солнца Харри снова зажмурился. Он только что проснулся и первые несколько секунд потратил на то, чтобы стряхнуть с себя сон и восстановить в памяти произошедшее.

Они услышали его выстрелы.

И, едва копнув лопатой, обнаружили лыжную палку.

Потом они рассказали, как боялись, что их могут пристрелить, пока они доберутся до трубы.

Голова трещала, будто он неделю пил не просыхая. Харри спустил ноги с кровати и осмотрелся в номере высокогорной гостиницы в Устаусете.

Кайю и Колкку на вертолете увезли в Осло, в Государственную больницу. Харри лететь с ними отказался. Ему позволили остаться, лишь когда он соврал, что не испытывал нехватки воздуха и вообще в прекрасной форме.

Харри сунул голову под кран в ванной и стал пить. «Воды не бывает много, ее бывает мало». Кто же это говорил? Ракель, когда хотела, чтобы Олег допил воду за ужином. Он наконец включил мобильный — телефон был отключен с тех пор, как он отправился в Ховассхютту. Здесь, в Устаусете, судя по дисплею, связь была. А еще он узнал, что на автоответчике для него оставлено сообщение. Харри попытался его прослушать, но услышал только короткий хрип или смешок, а потом связь прервалась. Он проверил номер звонившего. Звонили с мобильного, это мог быть кто угодно. Что-то в комбинации цифр показалось ему знакомым, но, во всяком случае, звонили не из Государственной больницы. Ничего, если что-то важное, перезвонят.

В ресторане за завтраком Микаэль Бельман сидел в гордом одиночестве, перед ним стояла чашка кофе. Перед ним также лежали газеты, сложенные и уже прочитанные. Харри и не читая их понял, что там нет ничего нового, все то же, только еще больше. Еще больше о Деле и о беспомощности полиции, еще больше давления. Но сегодняшние газеты вряд ли успели сообщить о гибели Юсси Колкки.

— У Кайи все в порядке, — сказал Бельман.

— М-м-м. А где остальные?

— Утром уехали в Осло. Поездом.

— А ты?

— Решил подождать тебя. Что ты думаешь?

— О чем?

— О лавине. Просто взяла и сошла?

— Понятия не имею.

— Да? А ты слышал гром перед тем, как сошла лавина?

— Ну, может, снежный карниз обрушился с вершины на склон, это и вызвало лавину.

— По-твоему, звук был именно такой?

— Я не знаю, с каким звуком обрушается снежный карниз. Я имел в виду звук, вызвавший лавину.

Бельман покачал головой.

— Даже люди, который знают горы как свои пять пальцев, уверены, что звуковая волна может вызвать оползень. Я занимаюсь скалолазанием с экспертом по лавинам, он рассказывал мне, что в Альпах по-прежнему считают, будто лавины во время Второй мировой войны сходили из-за орудийных залпов. Но если взорвать взрывчатку непосредственно в снегу, лавина сойдет с гарантией.

— М-м-м… То есть?

— Ты знаешь, что это такое? — Между пальцами у Бельмана был зажат кусочек блестящего металла.

— Нет, — сказал Харри и знаком показал официанту, который уже убирал блюда со шведского стола, что хочет кофе.