– Ты вернешься? – крикнул ему вслед Олег.

– Да!

– Тоже новый человек, хороший парень, – покачал головой Олег. – Очень хороший. Честный, правильный. Не все пока получается, но потенциал огромный. Так, а где у нас Паша?

– Я попросил его на время обеда заменить меня, – сказал родитель, похожий на подростка.

– А, ну пусть подежурит, – кивнул Олег, – его точку зрения мы уже знаем.

– Я вот скажу… – Родитель-подросток выступил вперед, подтягивая шорты еще выше. – Я здесь третий раз, ну не здесь, с этим коллективом… Я здесь душой отдыхаю. И таких надо гнать! Кто мутит и портит. Вообще гнать. Мои дети здесь растут и воспитываются. И я рад. Вот так. А ее – гнать поганой метлой!

Ника вздрогнула, но ничего не сказала. Перевела взгляд на Олега.

– Будем рассудительны! – примирительно поднял руки Олег. – Вот такие у нас борцы за справедливость!

– Да! – неожиданно выступила вперед Верочка. – Дашка не скажет, а я скажу! Я говорить не умею! Кирюша очень благородный, он…

– Не про Кирюшу речь… – негромко подсказала ей Даша.

– Да! А она… из-за нее все сорвалось… и она обманула… бросила… мы ждали… одни… и меня избила…

– Даш, а ты-то где была, когда я Верунчика била? – не выдержала Ника.

– Главное, что ты не споришь, что била, – горько усмехнулась Даша. – Такую маленькую, слабую, ты, спортсменка, мастер спорта…

Олег покачал головой.

– Да-а… Ника… Спорт теперь – это не то, что раньше… Одна девушка бьет другую, слабую… Профессионал, как же не стыдно!

– Да они все на допингах с трех лет! – выкрикнул родитель-«подросток». – Бабы растут до метра восьмидесяти!

– Шестьдесят килограмм мышц, – вставила Даша. – И била девочку-инвалида.

– Кого? – обернулся к ней Олег.

– Да Верунчик же инвалид третьей степени! – тихо сказала Даша, так, что слышали только Олег, Ника и те, кто близко стоял. – Из-за… сердца!

Верочка ошарашенно посмотрела на Дашу, та погладила ее по голове. Олег воздел руки к небу. Родитель-«подросток» выкинул вперед кулак, как будто хотел в воздухе ударить Нику по лицу.

– Да вы что, все с ума сошли! – воскликнула Ника.

– Кирилл ушел ночью, потому что ему ее жалко было. У нее же такая трагедия в семье, – негромко, но внятно проговорила Даша. – А она его ногами же била. Надо сделать ему рентген. Почки отбила, наверняка.

– Да это подсудное дело! – закричал родитель-«подросток». – Не отпускать ее! Полицию вызвать! Я ничего не знал! Звоню!

– Подожди, Геннадий! – остановил его Олег. – Вызовем полицию, успеем! Надо посмотреть сначала, что там у него!

– Если он захочет показать вам свои раны… – усмехнулась Даша. – У него вся спина изранена! Как будто она его ножницами ковыряла…

– Его птицы поклевали… – сказала Ника, не надеясь, что кто-то услышит ее в общем гуле.

– Еще придумай что-нибудь! – Родитель-«подросток», подбоченившись, пошел на нее. – Давай-ка, знаешь, проваливай! А то я не знаю что я сделаю!

– Геннадий, Геннадий… – стал снова успокаивать его Олег.

– А что? Мне, что теперь моих малолетних детей никуда не отпускать, если здесь ходит такая маньячка?

– А мы с ней в одной школе учимся! – вздохнула Борода. – По стеночкам ходим! Так и ждем, кого она сегодня ножом пырнет или кто из-за нее в окно выбросится!

Верочка поправила большие очки и тоже горестно вздохнула, не отпуская Дашину руку.

– Какая же тварь! – покачал головой Геннадий.

Остальные родители молчали, только какая-то мама, одетая, как мальчик – в кепке набекрень, широких свободных джинсах, подпоясанных простой веревкой, черной борцовке, стала креститься.

– Нет, ну Олег, а что, мы ее отпустим вот так? Без протокола? – Геннадий вытащил телефон и стоял с ним, как с гранатой, отведя руку в сторону.

– Чеку держите, а то рванет, – вздохнула Ника.

Геннадий посмотрел на нее совершенно безумным взглядом, вдруг закричал – истошно и тонко: «А-а-а-а-а-а!..» – и пошел на нее, загребая тонкими ногами.

Ника не отходила со своего места. Олег, который не понял, что происходит, замер, а потом, когда Геннадий замахнулся, чтобы ударить Нику, подскочил и взял того за плечи.

– Гена, Гена…

– А? – Тот оглянулся на Олега, ничего не понимая, но застыл.

– Ты что?

– А? Так я… фу-у… – Геннадий выдохнул. – Думал, что… Говорит же – чека… Думал, граната у нее…

Кто-то из подростков засмеялся. Олег строго посмотрел в ту сторону. Смех стих.

– Я, знаете, что предлагаю… – вперед вышла Даша. – У нас в коллективе такого не бывает. Никто никого не бьет, не бросает на полпути в походе, без палатки, без воды…

– Да вообще! – раздалось несколько голосов.

– Я же говорю – гнать! – встрял пришедший в себя Геннадий.

– Нет, я думаю, Олег Александрович, давайте ее оставим на перевоспитание. Прикрепим к ней кого-то…

– Возьмешься? – улыбнулся Олег.

Они говорили так, как будто Ника не стояла рядом.

– Конечно, – тоже улыбнулась Даша. – Составим список трудовых повинностей. Послушаний! – Она остро глянула на Нику. – Каждый вечер будем обсуждать, есть ли позитивные сдвиги. Записывать, под протокол. Как мы погоду и ветер записываем.

– Да сортир пусть моет до конца смены, и всех делов! – крикнул Геннадий.

– Хорошее предложение, – кивнул Олег обоим. – Так, голосуем. Значит, так. Ставим на голосование два пункта: выгнать Ласточкину или оставить на трудовое перевоспитание и прикрепить к ней Дашу Хабанову. Так?

Ника оглядела собравшихся. С кем-то она училась в одной школе. С некоторыми познакомилась за неделю здесь. Ей все казались такими милыми, хорошими, с этой мамой, одетой, как мальчик, она пару дней назад вместе дежурила на кухне, немного разговорилась, рассказывала про свою спортивную школу… А где же Кирилл? Неужели так ничего не скажет? И Паша… Ладно Дашка – у нее что-то неладно, это же ясно, и Верунчик, но все остальные – за что они так возненавидели ее? Неужели ни один человек ничего не скажет в ее защиту? И где же Игорь? Куда он мог деться? Нике показалось, что некоторое время назад она видела мелькнувшую где-то вдалеке его светло-серую футболку с ярко-красной эмблемой, но на поляну он не вышел.

– Подождите! – Ближе к Олегу пробралась, спотыкаясь, полная мама, приехавшая сюда с двумя очаровательными близняшками лет десяти, Ника как-то вечером сидела с ними у костра. – Ну как же мы так! Так же нельзя!

Ника даже сделала шаг ей навстречу. Не может быть, чтобы ни один человек не возразил на все эти немыслимые обвинения. Кто-то же должен встать на ее сторону!