Крусивале с таким оружием можно было завоевать всю планету. Здесь этого было катастрофически недостаточно.

Первые имперские отряды добрались до пика. Удача или опыт уберегли их от всех ловушек Сумеречной — но ненадолго. Намир прожег одному бластером грудь — его первый выстрел в этом сражении, — но внутренняя линия начала подаваться. Он глянул на Хобера, который поднял пять пальцев.

Пять минут. Им надо продержаться еще пять минут.

Взмахом руки Намир послал отделения вперед. Солдаты поднялись из укрытий или бросились вниз по склону. Спустя мгновение некоторые погибли, но внезапная контратака заставила имперцев остановить продвижение. Намир оказался плечом к плечу с Дергунчиком, палившей очередями из быстро нагревавшейся винтовки по группам осмелившихся высунуться наружу штурмовиков.

Он рискнул бросить взгляд в небо и увидел продолжающиеся вспышки лазерного огня между звездным разрушителем и «Клятвой».

— Если они переживут нас… — начал он, снова стреляя и ощущая пульсацию своей винтовки.

— Мы будем опозорены. Знаю, — пробормотала Дергунчик. Дальнейшие слова потонули в грохоте. Намир разобрал только слово «флот» и поток нецензурной брани.

Те отделения Сумеречной, которые рванулись вперед, почти сразу же стали отступать. Намир позволил роте уступить тот метр, который они успели захватить. Если отходить дальше, то солдаты окажутся на скользком уступе между вершиной горы и стенами завода, после чего единственным целесообразным вариантом останется отступление внутрь самого строения.

За спиной у Намира с грохотом разорвалась имперская мина, ударная волна швырнула его вперед. Он упал на камни, разбил лицо, колени его врезались в землю, повстанец обхватил голову и шлем руками. Ему повезло, что череп остался цел, — он сомневался, что переживет очередное ранение в голову.

Кто-то рванул его за плечо. Он не видел кто, но краем глаза заметил Хобера, который кивнул.

— Давай, — сказал Намир.

Он услышал вопли, радостные крики и под конец торжествующий рев. С трудом поднявшись, он посмотрел вниз по склону и увидел, как горит гора.

Намир отправил с полдесятка буровых команд под гору. Они воспользовались теми же самыми машинами, которые угнали несколько дней назад для проникновения на завод, а также еще несколькими, которые нашли на самом заводе. Инженеры не раз предупреждали его, что все пробуренные ими туннели будут нестабильны, склонны к обрушению, если прокладывать их в скале неподходящего типа, а тем более если гору начнут бомбить.

— Это сработает, — пообещала Вифра перед тем, как он ушел в Пиньямбу. — На самом деле это не так сложно. Половина земснарядов для этого строится.

— Тебе не хочется этого делать, — сказал Намир.

Вифра пожала плечами:

— Мы выстроили защитный механизм на случай, если имперцы полезут внутрь тем же путем, что и мы: перенаправь магму — сожги врага. Вы приказали дерзнуть — мы дерзаем. Я могу сделать так, что гора извергнет свое нутро на все вокруг, но сомневаюсь, что выживет даже половина буровых команд. Думаю, если вы попросите их умереть, — они умрут. Ужасной смертью. Сгорят заживо. Или их затянет в поток.

— Они сделают это? — спросил Намир.

Вифра кивнула. Решение было принято.

С горы Намир наблюдал, как лава сочится из недавно вырытых туннелей и вытекает наружу. Большая часть лавовых потоков вырвалась ниже расположения имперской армии, но этого следовало ожидать. Там, где лава касалась хилой травы или трупов, вспыхивал огонь. Транспортные машины, оставшиеся в тылу врага, быстро отворачивали в сторону. Солдаты, стоявшие на склоне выше, кричали в панике и бежали от жара прямо под выстрелы солдат Сумеречной.

Лава окружила верхнюю часть пика почти полностью. Имперцам было некуда отступать. Деморализованные, перепуганные, они могли с вновь вспыхнувшей яростью наброситься на Сумеречную. В конце концов дело могло обернуться в пользу Империи.

Но лавовая ловушка была предназначена не только, чтобы запереть врага в кольце вместе с Сумеречной. Дополнительные потоки должны были хлынуть ближе к основанию горы, и буровые команды Сумеречной были не единственными, кто потрудился над этим.

У ячейки Ниена Нанба было мало оружия и людей, но зато имелась горнопроходческая техника. Затопить пяток имперских караульных постов лавой было неплохим способом начать революцию.

Намир надеялся, что ячейка сопротивления действительно сможет поднять народ Пиньямбы. Вот только проживет ли он достаточно, чтобы узнать, какая часть плана сработала.

Ликование повстанцев закончилось, когда имперцы с удвоенными силами бросились в атаку. Штурмовики перепрыгивали через камни на гребне, били солдат Сумеречной прикладами, прежде чем самим упасть под выстрелами. Натиск стал слишком сильным, бластерные винтовки тратили слишком много энергии и слишком быстро перегревались, чтобы успеть остановить врага, добравшегося до вершины. Намир приказал отступать, и отделения, побросав мобильную артиллерию и умирающих товарищей, отступили к входам на завод и двинулись в лабиринт баррикад.

Это было максимально правильное и быстрое отступление, какое только могло быть. Солдаты знали, что оно было частью плана, знали, кто может отойти первым, а кто должен остаться прикрывать отступление. Они выполняли свой долг, пока штурмовики в белой броне закидывали их гранатами, а огнеметные расчеты сеяли смерть, пытаясь вынудить роту рассеяться.

Где-то по ходу отступления Намир потерял Хобера. Он остановился перевести дыхание за опрокинутым грузоподъемником, которым перегородили похожий на пещеру восточный вход, после чего направился к концу лабиринта, наблюдая, как группы проникают внутрь завода и занимают позиции, в то время как остальные устраиваются на крыше. Мужчина менял энергоячейку своей винтовки, когда чья-то могучая рука схватила его за плечо и глубокий голос пророкотал:

— Если сама природа восстала против наших врагов, то разве мы можем проиграть?

Обернувшись, он увидел над собой широко улыбавшегося Гадрена. Рядом с ним стояла Таракашка, одно плечо которой, к его удивлению, закрывал наплечник штурмовика. Она переминалась с ноги на ногу и еле заметно улыбалась.

— Давай не будем об этом? — Намир крепко ткнул Гадрена в бок. Но смотрел он на Таракашку. Часть его сознания жаждала приказать ей бежать, спрятаться на заводе, пока сражение не закончится, но это не то, в чем девушка нуждалась сейчас, и он