Трагедия на дискотеке произошла через день после гибели неистового пророка.

А на следующее утро…

* * *

Только такого открытия Альбине и не хватало — ее спаситель оказался сумасшедшим!..

Девушка подалась назад, чувствуя, что предает этим рефлекторным, но все равно подлым жестом своего спасителя, как предала тем, что выжила, своих больных.

Возле коричневато-зеленых глаз возникли на миг удрученные морщины.

— Да бросьте, малышка… простите, мэм, — погрустнел незнакомец, — не бойтесь, я тихий.

— Тихий, — повторила Альбина, кусая нижнюю губу. Плечи девушки вновь начали дрожать, но уже не от страха и не от рыданий, просто так. — Тихий…

— Ну а если вас это пугает, то могу уточнить — я из спецотделения. «Спецушник», это так у вас называется? — с необъяснимой иронией добавил он.

— То есть? — не поняла Альбина.

«Сумасшедший… Ну почему мне так не везет? Он вначале так мне понравился… — поежилась она. — Где же справедливость? Этот человек меня спас, а я…»

— Подождите, — вдруг широко улыбнулся он. — Вы что, всерьез?

— Что?

— Вы действительно не поняли, о чем я говорю? Послушайте, мэм… Но ведь на вас белый халат!

— Ну и что? — моргнула Альбина.

«Неужели он действительно псих? Ой как похоже на то… При чем тут мой халат?»

— Как что? Значит, вы медсестра и потому не можете не знать вашего же медицинского жаргона.

— Ей-богу, никогда не слышала такого термина… — покачала головой девушка. — Что значит «спецушник»?

Внутри у нее шла борьба, но она ощутила вдруг, что отсутствие логики в его высказываниях только кажущееся и что может еще оказаться, что он гораздо нормальнее, чем можно подумать с первого взгляда. Ведь если бы не эта проклятая синяя пижама…

— Вы из какого отделения?

— Из терапии, — с надеждой заглянула она в его незлые — на редкость незлые! — глаза.

«Ну, оправдайся же… Докажи, что ты такой, как все, нормальный странный человек!» — молил ее взгляд.

— А что, здесь и такое есть? — снова хмыкнул он. — Ладно, поверим на слово. Пожалуй, я совершенно правильно сделал, что спас вас, — похоже, вы и в самом деле ничего не знаете…

— О чем? — Сомнения, надежды, разочарование — все превращалось у нее теперь в раздражение. Еще немного и она бы рассердилась. — Да объясните же наконец, в чем дело?!

— Да, ситуация… — задумчиво потянул он, отворачиваясь от девушки и глядя в пластмассово-голубое небо. — Если не знаете… так лучше и не знать. «Спецпсихушка» — это понятие историческое. Лучше вот что… Считайте меня просто тихим и безобидным психом, который уже прошел курс лечения и готовится к выписке… Черт побери, — засмеялся вдруг Тихий, — но ведь теперь меня некому будет выписывать!

— То есть… вы уже здоровы, я правильно поняла? — неуверенно переспросила она.

Альбина явно чего-то недопонимала в его объяснениях, а он в точности так же чего-то недоговаривал, но девушке хотелось одного: верить. Верить в то, что он здоров, что она не одна и что на этого человека можно положиться.

— Считайте, что так, — окончательно развеселился он. — Лучше подумаем, что делать дальше.

Альбина нахмурилась — она была еще не готова к этому вопросу, хотя прекрасно осознавала, что его необходимо задать и получить ответ.

— Не знаю, — снова закусила губу девушка.

— Что ж… — Тихий обнял колени руками. — Давайте порассуждаем на эту тему вместе.

— А как вас зовут? — неожиданно спросила она.

— Это неважно, мэм… Давайте договоримся так: у меня провалы в памяти, и это я как раз забыл. Считайте, что меня не долечили… — немного преувеличенно фыркнул он. — А вас как зовут?

— Ала.

— Ала… Звучит замечательно. Мне совсем не улыбалось называть вас все время «мэм»… Ну так что, по-вашему, Ала, нам следует сделать в первую очередь?

— Спуститься вниз, — наморщила лоб она. — И позвонить в полицию.

— Вниз… Логично, но что, если внизу — ЭТИ? Я, конечно, не берусь утверждать, что знаю, что именно тут происходит, но этих странных типов в больнице полно. Я лично видел троих… Один громил наше отделение, а затем спустился к вам, затем была женщина в соседнем… и еще один, видно, новый, одетый во все домашнее. Это минимум. Понимаете, что я хочу сказать? Может, их всего четверо, а может — тысяча…

— Нет, — жалобно запротестовала девушка, вспоминая предчувствия последних дней. Неужели и в самом деле началась так пугавшая ее катастрофа?

— Ну… это я просто гадаю, сколько их может быть. Одно скажу: на совпадение это не похоже, они начали бузить как по команде сегодня с рассветом… Так, пожалуй, в больнице их все же четыре: я видел трупы в невралгическом и слышал вопли, а никто из тех троих не успел бы туда добраться… Если эти «замедленные» и дальше будут убивать в том же темпе, скоро в больнице не останется ни одной живой души, разве что на крышу им не придет в голову заглянуть. Так вот, надо прикинуть, какова вероятность, что в городе они тоже есть, потом обсудить возможные способы защиты, чтобы эти субчики не застали нас врасплох. Как мне показалось, они не слишком-то расположены лазить по лестницам и карнизам, да и на пересеченной местности им можно дать фору… Вот со всем этим мы и должны сейчас разобраться. Конечно, я бы еще прошел по карнизу, глядишь, удалось бы вытащить еще кого-то, но боюсь, что мои руки и ноги больше не выдержат такой нагрузки, — я и так сделал порядочный крюк по стенам, прежде чем нашел вас. Знаете, когда люди видят мою одежду, они отлетают от окон как ошпаренные и не желают ничего слушать. — Он на миг сдвинул брови. — Нет, то, о чем я подумал, тоже не выйдет… а то мелькнула у меня мысль, что стоит одолжить ваш халат. Да не пугайтесь — я и так вижу, что он мал.

— Сорок четвертый размер, — подтвердила Альбина.

— Заметно… И голышом ведь не покажешься… Кроме того, похоже, что я уже опоздал. Четырех отделений уже нет… А «замедленных», прости, все же, наверное, больше… Лучше рассчитывать на худшее.

При этих словах Тихий окончательно помрачнел, и хотя причин для этого было более чем достаточно, Альбине показалось, будто в этот момент он вспомнил что-то. Что-то неприятное и очень личное…

— Так что нам делать? — прервала девушка затянувшуюся паузу.

— Хотел бы я это знать… — уже другим тоном откликнулся он и неожиданно напрягся, вглядываясь куда-то за ее спину. Тотчас тревога передалась и девушке: Альбина вскочила, разворачиваясь на ходу, и в следующую секунду Тихому заложило уши от прорезавшегося наконец отчаянного визга.

Из чердачного окна медленно вылезала голова пустовзглядого душителя в футболке.

* * *

— Совершенно не понимаю, — пожаловался Рудольф неизвестно кому, ведь в кабинете больше никого не было, — что случилось с сетью…