Они остановились на пороге, и только тогда Ала почувствовала, как сильно дрожат ноги. «А может, это сон? Кошмарный сон среди кошмарной жизни…» — устало подумала она, глядя на неторопливо подъезжающий автомобиль.

— Это она?

— Да. И она будет молчать… — раздались один за другим два голоса.

Альбина мелкими глотками втянула в себя воздух. «Вот и все, — произнесла она мысленно, — вот и все…»

— Садитесь. — Равнодушная рука военного подтолкнула ее к машине. Альбина покорилась. В ноздри ударил сильный запах бензина и кожи — видно, автомобиль был еще новым. Девушка упала на заднее сиденье и зажмурилась.

— Ала… — прозвучал над ухом знакомый голос, выводя ее из оцепенения. Тот самый голос, что делал это уже не раз.

— Вы?

Разве не так в точности ахнула Эльвира, впервые увидев его? Ох, везет же некоторым ходить в «живых мертвецах»!

— Ала… — повторил Тихий, беря девушку за руку.

Больше он не сказал ничего.

Разговор еще предстоял — долгий и сложный. Тихому надо было доказать ей, что он не мог поступить иначе, признаться, что он предал, — предал для того, чтобы не предать, чтобы выжить и однажды рассказать правду, да и просто выкупить у судьбы ее жизнь. Надо было подготовить девушку к тому, что она стала на время заложницей, гарантией его «хорошего поведения» в качестве «жертвы прежнего режима», разоблачителя и… союзника тех, кого она, должно быть, уже успела научиться ненавидеть.

Все это было еще впереди, а пока они сидели рядом, держась за руки, и глядели друг другу в глаза.

Глядели, глядели, глядели…

А в это время в том, погибшем городе зашевелилась одна из лежащих на земле фигур. Застонала, приподнялась на локтях, превозмогая боль, пощупала лежащую рядом сумочку и снова замерла, заслышав стрекотание низко летящего вертолета.

И от спасателей порой стоит спасаться.

Вертолет стих, исчез; кто-то, дождавшись полной тишины, протопал мимо, и Эльвира позволила себе привстать. От удара о мостовую тело ныло, перед глазами прыгали мелкие искорки, позволившие ей, однако, разглядеть находящийся неподалеку круг канализационного люка. «Как жаль, что по нему нельзя долезть до границы», — подумала она, скрываясь под тяжелой крышкой.

Ей предстояло еще многое: и поиск приемлемого для отдыха места, и добыча продуктов на то время, пока наверху будут производить дезинфекцию, да и вообще выбор правильной линии поведения — прятаться ли с самого начала или сделать тайничок для блокнота.

Все это было еще впереди.

Ехала по дороге машина…

Держась за стены подземных туннелей, шла в темноте одинокая женщина…

Невозмутимо, как до катастрофы, плескалась река, шелестели листья деревьев, и солнце смотрело сквозь обрывки облаков так же, как следующей ночью луна, и им не было дела ни до этой отшумевшей в людском обществе бури, ни до большинства других бурь…

Эпилог

— И все же ты зря так поступил, — сказала Альбина, присаживаясь на диван возле Тихого.

— Ты так считаешь? Значит, ты права, — отозвался он, не отрывая взгляда от экрана.

— Зря, — повторила она, присоединяясь к нему, хотя и не могла понять, сколько же можно смотреть на ненавистное лицо «спасителя человечества».

Впрочем, на этот раз телецентр решил чуть разнообразить надоевшую программу.

От неожиданности Тихий подался вперед, а Альбина приоткрыла рот: движения бывшего полковника Хорта начали замедляться, замедляться, замедляться…

Нет, это не было началом болезни: просто что-то не сработало в аппаратуре, да и оператора за это потом уволили — чтобы у зрителей не возникало нехороших ассоциаций…