Хоть на своем веку

Не раз, как в первый раз, испытывал волненье.

Свободно входит стих,

Шум моря за окном,

И строки, словно волны, набегают.

Я, слушая, притих

И чувствую одно:

Меня все мысли дня под вечер настигают.

И с каждою волной,

И с каждою строкой,

Как на берег, кидаюсь я обратно.

Хочу к тебе одной,

Что без тебя покой!

Зачем, меж тем, я здесь – мне непонятно!

Я вышел на балкон.

Осенняя луна

Ярка в ночи, но свет и вял, и бледен.

И, навевая сон,

Бежит внизу волна,

Пейзаж осенней ночи тих и беден.

Волна, и вновь волна —

Так день пройдет за днем,

Я стану сам полуночным прибоем.

Изведаю сполна

Всю соль и горечь в нем,

Мы с ним помчим в ночи и берега умоем.

Ну что ж, я спать пошел,

Умыты берега…

Тут вовсе не тепло, хотя и Сочи…

Тебе там хорошо,

Вокруг тебя снега,

А тут все юг вокруг, мой друг…

Спокойной ночи!

01.12.84 г

Приехал вчера в Сочи, дозвонился Лене и маме, написал первое стихотворение и лег спать. Я боялся, что будет скучно, но за окном море и солнце, никого на берегу, кричат чайки. Я вдруг испугался, что из 26 дней пошел уже второй. Отдохнуть мне хочется, настроение пока не рабочее.

Парк в санатории Совмина «Сочи» носит высокий титул 4-го Управления. Почему 4-го, понимают только посвященные. Честолюбие обитателей выражено сразу же и непосредственно: там, где, у «прочих» обычно стоят фонтаны, и здесь фонтан. Но на месте, где положено стоять мальчику, обнимающему лебедя, или какой-нибудь нимфе, тут в центре фонтана земной шар. Ни больше, ни меньше. Он сделан из металла, и на нем лепные материки. А вокруг, по четырем сторонам, голубые ели – родные сестры тех, что у Мавзолея, у самого Кремля. Так что на территорию санатория всякие такси не допускаются. А чтобы отдыхающим можно было каждый раз раз ощутить свои привилегии, кроме основного парадного входа и выхода, в боковине глухого бетонного забора, окружающего санаторий, сделана «калитка» – глухая железная дверь, ведущая внутрь парка «Ривьера».

Оттуда и до рынка недалеко, и до торгового центра, и вообще: выйти из санатория во внутренние «покои» главного городского парка, так сказать, «тайным ходом» – в этом что-то есть. Рядом с земным шаром в фонтане с голубыми елями по углам такая калиточка уже не кокетство, а положение в обществе. Тут действительно очень хорошо – просторно, ухоженно, мрамор вымытый, красиво.

Пальмы, сосны, олеандры, бамбук, магнолия и т. д. Но в этом раю не все просто: есть привилегированные этажи, есть номера на двоих, есть полулюксы, есть полные люксы – как полные генералы, но при этом на территории есть и дачи – двухэтажные особняки для привилегированных среди привилегированных.

А в городе тихо. Не сезон. В ресторане гостиницы «Магнолия» – ни одного человека. Сверкают белизной скатерти на столах и приборы. Это уже не то ожидание, когда в назначенный час за столы сядут «люди», когда всюду карточки «не обслуживается». Сейчас все обслуживаются, но никого нет. Это безнадежное ожидание – так, наверное, выглядит кризис.

Был в городе, купил фрукты: мандарины, груши, яблоки и хурму. Купил пирожки к чаю на вечер – хорошо. Итак, отдых начат. По первому дню не видно, чтобы мне захотелось поскорее уехать. (Как это было в первую ночь.) Я успокаиваюсь, мне хорошо.

Я сплю, сплю не переставая. Чем больше сплю, тем больше спать хочется. Сон тревожный, во сне все решаю какие-то творческие проблемы. Одно решение надо запомнить: на игровом замысле персонажи (сказочные) выходят и открывают ставни – за «окнами» декорация. Становится жаль дня. Я бы, пожалуй, всю зиму провел на юге: в Форосе, в Ялте, потом куда-нибудь в Среднюю Азию.

04.12.84 г

Сегодня опять проспал и завтрак, и врачей, и анализы, и процедуры. Попал к врачам перед обедом. Когда записывался на массаж грудной клетки, вошла массажистка (Люба, как выяснилось). Увидала меня и с восклицаниями стала махать руками и говорить, что массировать меня будет только она, ибо она как раз видела в пансионате «Чучело». Фильм ей очень понравился, и она сказала, что такому человеку нужен не частичный массаж, а полный. Она сказала, что мне обязательно нужны йодисто-бромовые ванны, массаж каждый день и необходимо бросить курить… Может, действительно бросить?

На иглотерапию талончика так и нет, а надо бы. Завтра спрошу у врача.

Перепечатал уже много стихов, кое-какие подчистил. Прочитал – надо еще раз пройтись. Очень много ляпсусов, особенно там, где поправлял импровизации. Если уж исправлять, то делать это всерьез! И все-таки печатать или нет? «Юности»-то плевать, она за мои стихи и их качество не отвечает. Они печатают стихи популярного артиста – штрих. А м….к-артист на это идет – это его дело.

Дам-ка я их, как приеду, М. Львовскому, что ли? Или Бену Сарнову, а может быть, Жене Евтушенко? Надо семь раз подумать. Однако я их все же перепечатаю – посмотрим в целом, что это?

05.12.84 г

Второй день – шторм. Утих, и к ночи – снова. Чем больше слушаю его, тем как-то страшней. Тревога в душе почти суеверная.

Перечитывал дневники времен монтажа и выпуска «Чучела». Поразительно, как ничего не записалось. А то, что записано, без всего остального выглядит по-идиотски. Обязательно надо когда-нибудь записать, пока все помню. (Можно сориентироваться по числам, но, пожалуй, календарно не вспомнить!)

А вообще, когда видишь шторм, чувствуешь себя польщенным. К нему хочется обратиться, как к знаменитости: «Вы шторм! Я Вас узнал!» Море то, что существует на самом деле, это вам не вранье и не синтетика, но количество стихотворных ассоциаций не дает писать.

Леночка хорошо говорила по телефону, она отыграла два концерта (уже восемь!) самостоятельно. Конечно, это вокруг «Чучела», но все равно – молодец! (Гоню от себя все мысли – проблемы те же!)

Тут народ – за сорок и выше. И, несмотря на свою однородность, одновозрастность, никто не чувствует себя моложе. Странно. Хотя я не приглядываюсь. В контакты не вхожу. Избегаю. 7-го звоню – дома никого.