и обладателя всевозможных грамот и кубков, доктора Шульца из Швейцарии. «Очень приятно, доктор», сказал Влад, давая понять, что не намерен отступать, что бы тот ни задумал, «извините, что не встаю вас поприветствовать». «Какой вздор, сидите, сидите, голубчик. Вы ещё успеете набегаться, в том числе и за женщинами, это я вам торжественно обещаю!», сказал с лукавой ухмылкой профессор, «не будь я доктор Шульц!». «Ну, с я обещал моей дражайшей Розалин, что вылечу вас всенепременно, по сему не будем откладывать этот процесс в долгий ящик и приступим незамедлительно!», с этими словами профессор выдернул тонкую палочку из высокой напольной вазы, в которой был сформирован довольно эклектичный букет из разнообразных цветов и растений и рассёк ей воздух так, как иные японские мечи рассекают тело противника. У Влада на лбу тут же выступил холодный пот и мысли его приняли какой-то совсем дурной оборот, потому что ему сразу захотелось броситься в окно, благо под его окнами внизу был бассейн и если ему удастся выжить, то бежать отсюда не жалея ног и больше никогда сюда не возвращаться. Спустя пару секунд мысленный бунт был подавлен силой воли и он, сглотнув, предложил доктору приступать. Когда доктор закатал ему штанины до уровня колен и присел, глядя ему в глаза, примеряясь как бы получше ударить по оголённым конечностям, так чтобы тот подпрыгнул и побежал, куда глаза глядят, а он бы объявил что вылечил пациента одним лишь ударом и силой своего духа, Розалина предложила какой-нибудь более гуманный способ тестирования наличия остатков нервных окончаний. «Быть может, подойдёт вот это?», сказала она, вытаскивая из той же вазы длиннющее перо павлина и показывая его профессору. «Как вам будет угодно, моя дорогая!», сказал он, вскакивая и целуя ей ручку, «можем начать и с этого, если вы так желаете». Он взял перо и присев рядом с Владом, стал щекотать его так, что Влад еле сдерживал позывы почесаться и радуясь тому, что наставник щекочет ему не пятки, иначе он бы давно исчесался как последняя мартышка, если бы до этого, конечно, не описался от смеха. А так, было невероятно трудно сдерживаться, но он всё-таки напомнил себе о том, что стоит на кону и мужественно продолжал держаться. Видя такое его упорство в достижении поставленной цели, профессор решил отложить перо и всё-таки взяться за прутик, которой он не убирал далеко, видимо, думая, что тот ему пригодится. Прутик и правда пригодился, уже после первого удара на глазах у Влада выступили слёзы, но он по-прежнему продолжал отрицать, что чувствует хоть что-нибудь. Доказать же, что слёзы выступили именно от удара, было невозможно, поэтому нужно было продолжать. И вот, когда доктор в очередной раз уже занёс прутик над конечностями Влада, опять вмешалась в процесс дражайшая Розалин, сказав, что хоть он ничего и не чувствует, но следы от ударов на ногах всё равно остаются, поэтому доктору нужно придумать какой-нибудь другой, менее изуверский способ, тестирования пациента. Да что вы знаете об изуверствах, дражайшая моя Розалин, подумал профессор, не будь вас, я надел бы ему солдатские сапоги, недельной носки, растянул на дыбе, чтоб он не мог дёргаться, и стал поливать сгущенным молоком, после чего пригласил бы сотню кошек его облизать, вот это было бы изуверство, а так, детские шалости, не более. И всё же, профессор обаятельно улыбнулся и произнёс «Как вам будет угодно, моя дорогая». Он встал и начал ходить по комнате из стороны в сторону, на ходу взмахивая то пером, то прутиком и было даже со стороны заметно, что под черепной коробкой кипит небывалых размеров мыслительный процесс. Спустя несколько минут доктор остановился и отбросив в сторону уже ненужные более предметы вскричал «Эврика!». Он хитро посмотрел на Влада и подойдя к Розалине обнял её за талию и стал что-то нашёптывать ей в ушко. «Ну, если это надо для дела», сказала она, «то я на всё согласна». А для дела нужно было вот что, хитрый доктор рассказал ей, что были в его практике такие случаи, что нервы отнимались от психических расстройств или убеждённости пациента в своей болезни, хотя сам он не был ничем болен, и всё было только в его голове. В данном случае было бы глупо не попробовать отбросить этот вариант или же наоборот укрепиться в нём, если он получит достаточные на то подтверждения. Метод же опробования заключался в следующем: Розалине нужны было стать настолько обаятельной, насколько это было вообще возможно, хоть она и без того была выше всяких похвал, и сесть на колени нашему дражайшему пациенту, с той целью, чтобы возбудить его мужское достоинство и если таковое произойдёт, то мы тут же поймём, что это всё в его голове и нигде больше и выстроим план лечения, если же нет, будем думать над другими вариантами. Розалина была готова на всё, лишь бы излечить беднягу от его недуга и тут же направилась к Владу, на ходу расстёгивая пару верхних пуговок на блузке и поддёргивая юбку настолько, что приличия остались гораздо ниже того, что она показала. Сев с ходу Владу на колени, она стала всячески ёрзать на них и тереться, вызывая в его чреслах форменный пожар, который вполне бы мог загореться, если бы между ними было хоть немного сухой травы, настолько она была горяча. Чувствуя, что кровь уже подступает к его чреслам, Влад закрыл глаза и стал думать о самых противных в мире вещах, о соплях, свисающих длинной ниткой из носа, о дохлой кошке, лежащей на помойке, когда выносишь мусор, о запахе тухлятины, когда приезжаешь из отпуска, а холодильник сломан, но ничего не помогало. Могучее чувство всё больше и больше крепло в его штанах и он был уже не в силах сдерживаться, так что, понимая, что вот-вот провалит явку, он проснулся.

В окно уже светило вполне утреннее солнце и Влад, протянув руку к тумбочке, взял с неё телефон и посмотрел на время, было без пятнадцати десять. Он полез в меню и отключил будильник, чтобы тот не звонил понапрасну, после чего откинул в сторону одеяло и сел на кровати. По полу откуда то потянуло холодком и Влад стал интенсивно искать тапки, которые сегодня забыли обдумать план побега и стояли на том же самом месте, где он оставил их вчера, так что они были быстро найдены и надеты. Следом он натянул на себя футболку и домашние штаны, поднялся с кровати и не