Ронг-Конг Кома достал из ножен свой чудовищных размеров топоромеч.

— Ммммммммм… — гудели книжнецы.

И подбросил его высоко вверх, клинок перевернулся, блеснув при свечах.

— Ммммммммм… — гудели книжнецы.

Ронг-Конг Кома наклонился вперед и нагнул голову.

— Ммммммммм… — гудели книжнецы.

Клинок опустился и с силой гильотины гладко отрубил голову Комы от тела. Голова упала за перила в корзину, полную книг, но тело еще прошло несколько шагов назад и с грохотом рухнуло на тяжелый деревянный трон, да так и застыло сидя.

Битва закончилась.

— Ммммммммм… — гудели книжнецы, их гудение понемногу стихало.

Я очнулся от транса, Гомунколосс рядом со мной удрученно потряс головой. Нас окружили книжнецы, вид у них был усталый и измученный. Ко мне протолкались Гольго, Кип и Данцелот.

— Aaaa… — Даже дыхание у Гольго стало тяжелым, как у астматика. — Выходит… ты… все-таки… выжил.

— Как вы тут оказались? — спросил я. — Так далеко наверху?

Я ведь прекрасно помнил, рассказ Гольго о том, что им вреден богатый кислородом воздух в верхних этажах катакомб.

— Мы последовали… за охотниками после нападения на грот, — прохрипел Гольго.

— По следам каждого… охотника… побежала группа книжнецов, — взялся объяснять Кип, который тоже едва дышал. — Мы хотели… подождать, пока они встретятся, и потом всех… разом… со всеми расправиться.

— А потом здесь… в библиотеке, — продолжил Данцелот Два. — Они хорошо… умеют прятаться. Но мы… лучше.

— Нам нечем… дышать, — выдавил Гольго. — Нужно скорей назад… вниз.

Весь народец издавал звуки такие, как пациенты какого-нибудь легочного санатория. Свет в их глазах сильно потускнел.

— Кожаный грот очищен, — сказал я. — Вы можете туда вернуться. Он обо всем позаботился. — Я указал на Тень-Короля.

— Мы уже знаем, — сказал Гольго. — Из разговоров охотников. И хотим… поблагодарить…

— Вы отблагодарили нас сполна. — Гомунколосс поклонился книжнецам.

— Что… вы теперь предпримете? — спросил Данцелот Два.

— Нам нужно наверх, — ответил Гомунколосс.

— Нужно завалить еще одного великана, — добавил я.

— Будьте осторожны, — предостерег Гольго. — Судя по тому… что я слышал… тот, с кем вы… хотите сразиться… по злобе… истинный великан.

— Вам лучше скорей уходить, — сказал я. — Иначе задохнетесь.

— Мы еще хотели… кое с кем… тебя познакомить, — пропыхтел Данцелот Два и махнул кому-то в задних рядах.

Книжнецы пришли в движение, и вперед вытолкнули крошечного гномика. Кожа у него была бледно-зеленая, и он смущенно переминался с ноги на ногу.

— И кто же это? — спросил я.

— Хильдегунст Мифорез… — просипел Гольго. — Наш младшенький.

Это было уж слишком. На глаза мне навернулись слезы.

— Но я же еще совсем ничего не написал, — всхлипнул я.

— Мы на тебя… рассчитываем, — ответил Гольго. — И с большим нетерпением… ждем твоей первой книги. — Он взял малыша за руку.

Повернувшись, я без слов ушел с Тень-Королем. Душещипательной сцены прощания я бы сейчас просто не вынес.

— И всегда помни, — крикнул мне вслед Данцелот Два: «Со звезд мы пришли, на звезды вернемся. Жизнь — лишь путешествие в неведомое».

Слова Данцелота Один из уст Данцелота Два стали последней каплей. Я безудержно зарыдал, и Гомунколоссу пришлось меня поддерживать, пока мы поднимались из библиотеки в дом червякула.

Уверенные в своей победе, охотники не заперли заклинательный замок. Мы миновали галерею рода Смайков, и Хагоб Салдалдиан поглядел нам вслед с портрета безумным взглядом, словно одновременно подзадоривал нас и проклинал.

Поднявшись во влажный подвальчик, мы различили голос Смайка, хотя и упавший до шепота. Как же близко мы подобрались!

— Ронг-Конг Кома следующий, — разглагольствовал червякул. — Когда он покончит с последним заданием, я пущу его на чернила. И собственноручно напишу ими продолжение «Кровавой книги». Оно станет гвоздем «Золотого списка».

Ответом ему стало глуповатое хихиканье.

— Хорошая мысль, — произнес второй голос, принадлежавший Клавдио Гарфенштоку, литагенту-кабанчиковому. — А я получу пятнадцать процентов!

Люк в буквенную лабораторию был распахнут, нам оставалось лишь взобраться по сходням. Когда я по ним спускался, они стонали под моим весом, теперь же — ни скрипа. Но наверху все было как прежде: шестиугольное помещение со сходящимся под углом потолком, большое окно, затянутое красной бархатной портьерой с набивным рисунком в виде букв замонийского алфавита — поэтому я не смог определить, ночь на дворе или день. Полки с различными веществами, бутылями и пузырьками, бумагой, писчими перьями, чернилами всех цветов, штемпельными подушечками и палочками сургуча. И повсюду мигающие свечи. С потолка свисают веревки с узелковым письмом. Друидические руны на полу. Нелепые механизмы букваримиков. Романописная машина.

Фистомефель Смайк и Клавдио Гарфеншток стояли возле антикварного печатного станка и старомодным способом печатали какие-то листки — я готов был поклясться, что это приглашения на трубамбоновый концерт. Они были так заняты своим делом, что Смайк обернулся лишь тогда, когда мы уже поднялись в лабораторию.

Гарфеншток издал пронзительный визг, словно закалываемый поросенок, но червякул ни на секунду не утратил самообладания. Разведя в стороны все четырнадцать ручек, он воскликнул:

— Сын мой! Наконец-то ты пришел!

Лишь теперь, в сравнительно небольшом помещении в полной мере стал очевиден гигантский рост Гомунколосса, даже меня он чуть было не напугал снова. Я заметил, что Тень-Король встал так, чтобы без труда отрезать парочке путь к окну на случай, если кто-нибудь попытается отдернуть портьеру.

— Да, я, наконец, пришел, — тихо ответил он, — и просто поразительно, сколько препятствий нужно преодолеть, чтобы прорваться к тебе… папа.

Изобразив недоумение, Смайк сложил на груди ручки.

— Надеюсь, никакие охотники тебе не встретились? — спросил он. — Преступные элементы уже ни перед чем не останавливаются. Ворвались даже в мою библиотеку! Я сам уже не решаюсь туда спускаться. Надеюсь, ничего плохого с вами не случилось?

— Ничего, дело улажено, — ответил я. — Они все мертвы.