litbaza книги онлайнРазная литератураЧеловек смотрящий - Марк Казинс

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 99 100 101 102 103 104 105 106 107 ... 124
Перейти на страницу:
времен «золотой лихорадки» ось Z играла существенную роль в американской картине мира, а в XX веке автомагистрали вдохнули новую жизнь в миф о фронтире. Дорога, проложенная по бескрайним просторам, зовет умчаться одному в неведомую даль, забыться, отпустить себя, убежать от законов и правил, влюбиться. Бонни и Клайд, Тельма и Луиза. Прежние грунтовые дороги направляли взгляд путешественника к синеватым горам на горизонте, до которых можно добраться, только если у тебя в запасе уйма времени – и терпения трястись по рытвинам и ухабам. Дорога с асфальтовым или бетонным покрытием означала, что те же самые синеющие вдали горы стали доступнее. Это дорога из желтого кирпича, по которой ты мчишься за радугой.

Рок-музыка и дорожное радио превратили поездку по хайвею в аудиоприключение, но главным было фантастическое ощущение скорости под девяносто километров в час, которое рождало иллюзию давно ушедшей в прошлое Америки – Америки фронтира, когда каждый сам себе закон; иллюзию бегства от модерности и урбанистической цивилизации.

В этом заключается поэтика хайвея. Его политика оборачивается тем, что людям нередко приходится преодолевать большие расстояния от дома до работы. Дороги вблизи больших городов, строившиеся как видовые (парквеи), или некогда платные частные дороги из Нью-Джерси в Нью-Йорк превращают автомобиль во временное пристанище между домом и работой, из окна которого, день за днем курсируя по одному маршруту, ты в сотый раз видишь все те же улицы, путепроводы, съезды, дорожные знаки, рекламу и пейзаж. Такие поездки, хоть на своей машине, хоть на автобусе, не только не позволяют отрешиться от обыденности, но сами превращаются в визуальную рутину, изолируют тебя от более или менее благополучной чужой жизни за обочиной дороги, парадоксальным образом обрекают на тюремное заточение.

В Британии любители автомобильных путешествий по стране привыкли пользоваться путеводителями «Шелл» (по названию нефтегазового концерна, финансировавшего издание). Итак, машинам нужны были автодороги, автодорогам – еще больше машин, но где взять столько топлива? С древнейших времен люди знали о существовании «смоляных ям», разливах вышедшего на поверхность подземного битума. Но много ли в земле этого «черного золота», или «горючей воды», как окрестили нефть японцы? Много. Еще в IV веке до н. э. китайцы добывали нефть из скважин-колодцев с помощью бамбуковых буров, но настоящая промышленная добыча нефти началась только в 1851 году в Шотландии. Теперь, когда мы слишком хорошо знаем и о глобальном потеплении, и о нефтяной зависимости, так и хочется сказать: уж лучше бы нам никогда не видеть «каменного масла», этой адской смеси из давно погибших водорослей и планктона, которая под действием тепла, давления и времени преобразуется из грязи в золото. Лучше бы нефть оставалась в недрах земли! Но мы добрались до нее, и добыча этого алхимического сырья повлияла на то, как мы видим.

Богатые залежи нефти были обнаружены в 1908 году на западном берегу Каспийского моря – между Европой и Азией (по горизонтали) и между Аравией и Россией (по вертикали). Там, в центре мира, нефть просачивалась наружу из-под земли, как жидкий желток из треснутого яйца. С тех пор трубы и танкеры непрерывно доставляют ее ненасытным потребителям в Европе и США. Только за 1970-е годы ежегодные доходы от нефтеторговли подскочили с 23 до 140 миллиардов долларов. Страны Персидского залива баснословно разбогатели. Когда нефть горит, небо заволакивает дымом, как на картине Тёрнера эпохи промышленной революции и как на кадре из фильма немецкого режиссера Вернера Херцога «Уроки тьмы».

Поздний неоромантик Херцог утверждает красоту этого пейзажа – красоту нефтяного пятна на переднем плане и общей приглушенной палитры, словно заимствованной у живописцев досезанновской эпохи, когда в большом ходу были лаково-смоляные краски на основе «горной смолы», или битума, или асфальта, или нефти. В состав битума входит сера, и когда он горит, возникает эффект преисподней – огонь, дым и запах серы.

Отсюда мы неизбежно приходим к адской смеси нефти и политики. Напомним, что в XIX веке через Суэцкий перешеек был прорыт судоходный канал, соединивший Средиземное море с Красным. Это послужило мощным стимулом как для мировой торговли, так и для колониальных амбиций европейских держав. Это «скорректировало» или просто ускорило центробежные тенденции и открыло окно, точнее, визуальный коридор в стене между Европой и Востоком, такое же окно, каким стали Джунгарские Ворота в ином регионе.

К середине XX века колониальная эпоха доживала свои последние дни, но каналу нашлось новое применение. В 1955 году половину перевозимых по нему грузов составляла нефть, в том числе почти две трети всей нефти, потребляемой Европой. В 1956 году Великобритания, Франция и Израиль вторглись в Египет, объявивший о национализации канала, с тем чтобы вернуть транспортную артерию под свой контроль и гарантировать бесперебойную доставку «черного золота». Зависимость – это болезнь, и тот, кто страдает ею, ради вожделенной дозы пойдет на что угодно.

По мере развития нефтезависимости возводились все новые добывающие и перерабатывающие мощности. Как они выглядели? На фотографии 1920-х годов можно видеть нефтеперерабатывающий завод в иранском Абадане.

Нефтеперерабатывающий завод в Абадане. Иран, 1920-е / Iranian Historical Photographs Gallery

Как заметил однажды французский кинорежиссер-документалист Крис Маркер, это чем-то похоже на руины Персеполя, прославленный памятник иранской истории.

Персеполь © Mark Cousins

Сходство способствовало тому, что абаданский завод прочно вошел в условный визуальный лексикон персидской идентичности. Нефть на завод поступает с шельфовых месторождений по трубопроводам, и весь сложный комплекс архитектурно-инженерных сооружений отдаленно напоминает такелаж гигантского парусника или скопление боевых машин из «Звёздных Войн». На заводе осуществляется первичная перегонка нефти и вторичная переработка нефтяных фракций благодаря принудительной циркуляции сырья по трубам. Если в выкачивании чего-то из-под земли на поверхность есть оттенок фрейдизма, то система перегонки символизирует еще один оборот сюрреалистического колеса. Эти конструкции словно сошли с картин Фернана Леже и, кажется, сами повлияли на облик новых архитектурных сооружений, вроде парижского Центра Помпиду.

Инженерные сооружения © Christian Lagereek / Dreamstime.com

Короче говоря, добыча, переработка и транспортировка нефти и других энергоносителей породили новую образную систему, распространившуюся далеко за пределы собственно нефтяной сферы, и вызвали новые, крайне нежелательные последствия для окружающей среды.

Фернан Леже. Этюд к картине «Строители. Отдых». 1950 © ADAGP, Paris and DACS, National Galleries of Scotland

Общественная реакция на вредоносное воздействие

1 ... 99 100 101 102 103 104 105 106 107 ... 124
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?