«Совершенно удивлены мы были, увидев, что по мере приближения нашего неприятель оставлял позицию. Быстро преследовали войска наши, умножая на каждом шагу замешательство в полках неприятельских, и, не останавливаясь на лежащей перед городом равнине, соединился весь авангард генерала Милорадовича. Сильно занята была опушка города, и некоторое время одна артиллерия была в действии»[1198].

Мы говорили, что самое худшее, ежели разногласия между союзниками касаются войск. Есть смысл сопоставить две приведенные цитаты:

«Мы храбро сопротивляемся, но корпус Даву, деморализованный усталостью и всякого рода лишениями, которые ему приходилось переносить со времени выхода из Малоярославца, уже не держит себя так блестяще, как за все время кампании. Неприятель это замечает, становится отважнее и усиливает артиллерийский огонь. С нашей стороны дурное состояние наших лошадей задерживает движение артиллерии. Убежденный в своем превосходстве, Милорадович делает еще одно сильное нападение, стараясь охватить оба наши крыла. Но итальянские стрелки, баварцы и польские уланы (хотя лошади под уланами и были очень плохи) решительно устремляются навстречу русским и обращают их в бегство.

Наконец, главным образом благодаря нашим кавалеристам, пехота достигает высот, защищающих Вязьму, и располагается на них…»[1199]

«Итальянцы известны у нас за отъявленных грабителей и воров; в походе они постоянно шли кучкой, впереди армии, боясь встретить неприятеля и сражаться, всегда поспевали первые в жилища, попадающиеся на дороге, и устраивались бивуаками отдельно от других. Когда армия, страшно утомленная, приходила на место стоянки, они выходили из своих укромных тайников, бродили вокруг бивуаков, забирали себе лошадей и чемоданы офицеров и выступали в путь спозаранку, за несколько часов до всей колонны…»[1200]

Кто же тут прав, где истинные герои? Впрочем, продолжим повествование:

«До нас доходили отдаленные пушечные выстрелы, из чего надобно было заключить, что Милорадович вступил уже в дело с неприятелем. Генерал Паскевич, увидев из сего необходимость атаковать как можно скорее неприятеля, дабы замедлить его отступление и воспрепятствовать ему употребить все свои силы против Милорадовича, приказал посадить 400 человек 5-го Егерского полка верхом сзади казаков, подвинуться им вперед на рысях и следовать за ними 6 орудиям легкой артиллерийской роты № 47»[1201].

«С обеих сторон началась жестокая, более часа продолжавшаяся канонада. Милорадович построил колонны к атаке и повел их вперед. Неприятель не выждал нападения и ушел в город, употребляя там последние усилия для обеспечения своего отступления. Арьергард его засел в домах и за заборами, но Милорадович, невзирая на сумрак и происшедший в городе пожар, велел дивизиям Чоглокова[1202] и Паскевича выбить неприятельский арьергард»[1203].

«С другой стороны генерал Милорадович сам с некоторыми генералами вводит все полки конницы в объятый пламенем город Вязьму. Неприятель стреляет еще из домов; разбросанные бомбы и гранаты с громом разряжаются в пожаре; горящие здания упадают, пылающие бревна с треском катятся по улицам; но ничто не сильно остановить ревности войск и мужества начальников»[1204].

«Перновский полк, ведомый в голове 11-й дивизии Чоглоковым, на штыках, с музыкой, барабанным боем и распущенными знаменами, вслед за неприятелем ворвался в Вязьму, объятую пламенем. Милорадович и Паскевич с другой стороны вводили войска в город. Тщетно неприятель хотел сопротивляться, стреляя из домов. Чтобы усилить пожар и суматоху, неприятель зажег несколько зарядных и патронных ящиков, стоявших на улицах. Чоглоков велел накрыть их намоченными в снегу шинелями и тем остановил действие пламени. Французы, давившие друг друга в отчаянной обороне, были наконец прогнаны, а защищавшиеся в домах истреблены или взяты в плен. Перновский полк, предводимый шефом своим, бился с неимоверным мужеством, штыками колол неприятелей и бил их ружейными прикладами»[1205].

Блистательная картина! И ведь не один генерал Чоглоков вел в тот день своих мушкетеров по улицам горящего города:

«Керн[1206] особенно отличился в сражении под Вязьмой. Идя во главе Белозерского полка, с музыкой, барабанным боем и распущенными знаменами, ворвался он в объятую пламенем Вязьму, под убийственным огнем неприятеля. Генерал-майорский чин был за сие наградою Керна»[1207].