— … куда уж ближе!

— …и я смог бы объяснить тебе много важных и интересных вещей. И о тебе самом, и о женщинах, которые встречаются на твоем пути.

Он достал из кармана плаща сигареты.

— Подумай сам, — продолжил я. — Возьмем ту же самую Сару. Ты так долго жил у нее, но даже и не прикоснулся к ней. А бедной женщине хотелось внимания.

— Знаю, это прозвучит странно, но не всем женщинам, которых ты встречаешь на своем пути, нужно это «внимание».

— Я снова с тобой не соглашусь. Точнее, соглашусь, но лишь отчасти. Основная проблема людей заключается в следующем: они не знают, чего хотят. Если бы в то время ты понимал определенные вещи, то смог бы объяснить Саре, чего она хочет. Знаю, что ты сейчас смотришь на меня и думаешь о том, что у меня в голове только секс. Между тем, секс — это целый мир. Необъятный огромный мир, который заключается в каждой женщине. Каждый раз — новый, незнакомый мир. Что может быть прекраснее, чем познакомиться с ее миром — а заодно и познакомить ее с тем, что происходит у нее же внутри?

Саймон щелкнул зажигалкой.

— Чушь, — коротко и категорично изрек он. — Ты готов сказать все, что угодно — лишь бы оправдать свою позицию. Но для меня ты все равно остаешься бабником и самым аморальным существом из тех, кого я знаю. И интеллект вкупе с воспитанием и деньгами прелести тебе не добавляют.

— Так вот почему ты не согласился пожить у меня первые несколько дней после приезда в Мирквуд? Оказывается, я тебе не нравлюсь. А я подумал, что ты не хочешь меня стеснять.

— Ох, Вивиан, сделай одолжение — помолчи! — Он ускорил шаг, но я за пару секунд нагнал его. — Или ты помолчишь, или мы найдем более подходящую тему для разговора.

— Ты не хочешь обсуждать Лорену, Сару, женщин в целом и секс. По-моему, ты слишком избирателен в этом плане. Что мы обсудим? Может, книги?

Он нетерпеливо повертел головой, и я расценил это как согласие.

— Ты читал «Тропик Рака» Миллера? «Жюстину» де Сада? «Декамерон» Боккаччо?

— Нет.

— Саймон, ты читаешь книги?

— Редко. Я не люблю читать. Кроме того, у меня нет на это времени. Давай обсудим что-то другое. Изольду, к примеру. Тебе ведь нравится эта тема.

Я спрятал руки в карманы.

— Ну что же, давай обсудим Изольду.

Саймон затянулся сигаретой.

— Дурацкая история с этой запиской в телефоне, да? — спросил он.

— Это ты о том, что я не должен был ее найти?

Он повернул голову ко мне, не сбавляя шага.

— Ты так ничего и не понял? — В его голосе звучала если не жалость, то какое-то подобие сочувствия. — Билл сам написал эту записку и вроде как случайно перепутал свой телефон с телефоном Долорес. И, надо признаться, довольно точно все рассчитал. Кроме того, что Изольда тогда не должна была быть у тебя в гостях.

Я остановился, и Саймон, последовав моему примеру, тоже замер на месте.

— Надеюсь, ты пошутил?

— Отличная тема для шуток! В отличие от тебя, я не страдаю отсутствием чувства юмора.

— Ты хочешь сказать, что таким образом он просто хотел от меня избавиться?

— А заодно и от меня. Правда, до сих пор не возьму в толк, каким образом ему удалось испортить тормоза моей машины. Но это уже детали.

Мы снова отправились в путь, и некоторое время хранили молчание. Я переваривал полученную информацию, а Саймон не торопился заговаривать.

— Действительно, дурацкая история, — наконец, подал голос я. Ветер усиливался, собирался дождь, и теперь мы шли почти бегом. — Это, наверное, прозвучит глупо, но сейчас я думаю о том, что я к ней что-то чувствовал. Может быть, я даже ее…

— Не береди душу, — попросил Саймон. — И не думай, что я, как твои пациенты, буду выкладывать тебе все свои мысли.

— Ты, наверное, когда-то мечтал, что вы с ней будете жить долго и счастливо, а по саду вашего маленького домика за городом будут бегать детишки?

Он выбросил остаток сигареты в канаву.

— В молодости она сделала три аборта. Не думаю, что после этого она могла иметь детей.

— Так вот почему она так беспечно относилась к вопросам контрацепции. Что же. Получается, что мы с тобой — два идиота, Саймон?

— Два живых идиота, — ответил он и добавил: — Похоже, твой цинизм — заразная штука!

Доминик Смит, представившийся другом и «в каком-то смысле коллегой» Лорены (когда мы подошли к дому Изольды, они ждали нас под навесной крышей одного из магазинчиков), оказался высоким темноволосым мужчиной с карими, почти черными глазами, резковатыми чертами лица и правильной формы носом, который наводил на мысли о его восточном происхождении. Он обнимал Лорену за плечи чуть более властным для друга жестом, но Саймон сделал вид, что не заметил этого, а я не стал акцентировать на этом внимание.

— Ну и наломали вы дров, господа, — сказал он после того, как мы познакомились. — Хорошо, что это не зашло слишком далеко, и мы можем все исправить. Правда, не совсем без жертв.

— Не совсем без жертв? — переспросил Саймон.

Лорена взяла Доминика под локоть.

— Он тут не при чем, — сказала она. — Это моя вина.

— Его вина в том, что в свое время у него не хватило духу бороться за счастье. Впрочем, ваша вина, доктор, состоит в том же, — продолжил он, посмотрев на меня. — Ладно. Нет смысла возмущаться. Это надо было делать раньше.

— Прекрати, — осадила его Лорена. — Давай лучше объясним то, что мы… решили предпринять.

Доминик кивнул и принял выжидательную позу, скрестив руки на груди. Лорена внимательно оглядела нас с Саймоном.

— Надеюсь, вы не поссорились в очередной раз? — спросила она.

— Нет, — ответил я.

— Только повздорили, но потом нашли общий язык, — дал более развернутый ответ Саймон.

Лорена достала из кармана плаща пачку сигарет.

— Ситуация сложилась следующая, — начала она. — Как мы помним, некоторое время назад я дала Изольде амулет. К сожалению, распорядилась она им неправильно, и вместо того, чтобы сделать свой выбор, начала двигаться в противоположную сторону. Она металась между вами, ненавидя себя за слабость и вас за нерешительность, а чаша тем временем наполнялась отрицательной энергией. До определенного момента Изольда могла это контролировать, но после ее смерти положение дел изменилось. Если раньше чаша собирала силу, то теперь она начала ее отдавать. Дико, неконтролируемо. Амулет накопил так много темной силы, что она смогла вернуть ее к жизни. Для этого ей просто нужен был сильный медиум, и я подвернулась под руку — сама пришла к ней. А потом все повернулось вспять и начало противоречить любой логике. Амулет стал полновластным хозяином Изольды. Каждый раз он толкал ее на то, чтобы она приносила ему новые жертвы. Сначала был Уильям, а потом все остальные.