Не менее простой оказалась и игра «Найди пару», в которой нужно было выбрать одинаковые картинки, хотя отличались они минимально. Для профессионального холостяка, способного за секунду из кипы носков выбрать два одинаковых, да ещё и таких, на которых общая площадь дыр не превышала бы площадь целой ткани, решение головоломки заняло пару минут.

Мако постарался собрать самые разнообразные и сложнейшие головоломки со всей Вселенной, однако расчёт его оказался неверен.

Сорок девять головоломок были уже решены.

Часы начали отсчитывать последнюю минуту.

Семёныч завершил складывать тессеракт Рубика и отбросил его в сторону. Открылась последняя ячейка. Старшина бросился к ней, теперь уже был смысл поспешить. Ниша оказалась пустой.

Семёныч оторопело глядел в пустой проём, пока время заканчивало свой отсчёт.

– Я думал, у нас честное соревнование, – проскрежетал старшина.

– Так и есть, – ответил голос из динамиков.

– Ячейка пуста!

– Несомненно, – насмешливо ответил Мако.

– Ты сказал, что я смогу выйти, если решу все головоломки.

– Нет. Я сказал, что ты можешь найти ключ. А про то, что нужно решать головоломки, я не говорил. Ты сам сделал такой вывод.

Семёныч потерял ещё пару секунд на обдумывание услышанного, быстро осмотрелся вокруг и принялся копаться у себя в карманах.

Оставалось пять секунд.

Ключ старшина нашёл в нагрудном кармане гавайки.

Он рванулся к двери.

Последняя единичка сменилась на таймере нулём.

С грохотом из потолка опустилась решётка, закрывая выход.

Семёныч, скрипя зубами, стоял возле двери и смотрел на ключ. Подумать только, всё это время он лежал у него в кармане!

– Я так и думал, что ты ухватишься за головоломки и даже не подумаешь о других вариантах! – захихикал Окам Мако. – Твои таланты и одержимость сыграли с тобой злую шутку.

Семёныч запустил ключом в динамик. Никогда ещё его так просто не обводили вокруг пальца!

Старшина услышал шипение, доносящееся из-под потолка. Семёныч свернул полу рубахи в несколько раз и прижал к лицу, чтобы хоть немного защититься от наполняющего комнату газа.

– Подумать только! Ты даже газ сразу заметил! – продолжал насмехаться голос. – А ключа и не…

Вдруг слова прервались, прозвучал какой-то стук, и голос из динамиков зазвучал в другом тоне. Исчезло злорадство и появилось удивление.

– Вы ещё кто такие! – воскликнул Мако.

– Товарищ полковник, – услышал Семёныч до боли знакомый голос. – Вы не могли бы выйти?

– Да я и не заходил, – ответил второй, не менее знакомый голос. – Дышу воздухом снаружи, возле аэромобиля!

Следом послышался глухой стук и визг Окама Мако.

А ещё через пару секунд решётка поползла вверх, и дверь открылась.

Прокофьев развалился в шезлонге и прислушивался к звукам бурного веселья. Он был уставшим, но захмелевшим и довольным.

Прошедший день сложился… Необычно. Впрочем, он уже начал привыкать к таким дням и научился получать удовольствие от их завершения.

Гаишники, все втроём, успели вернуться как раз перед тем, как начали прибывать гости. Их оказалось немного. Прокофьев почему-то ожидал, что Семёныч для своих кутежей пригласительные заказывает в промышленных масштабах.

Многих Антон не знал. Некоторых знал, но не ожидал здесь увидеть. Например, своих родителей. Его мама и папа сейчас мило беседовали с родителями Семёныча.

Полковник Маунт растолковывал похитившим Прокофьева лжегаишникам правила какой-то настольной игры. Кстати, лжегаишники оказались обычными актёрами, которым Семёныч заплатил за доставку напарника. Рокианец Стакен, нос которого покрывал толстый слой шпатлёвки, изредка злобно поглядывал на Антона.

Семёныч собрал вокруг себя толпу и хвастался, как он решил пятьдесят головоломок за пять часов. О том, как его провели с ключом, старшина умалчивал.

Скрипнуло соседнее кресло. Антон повернулся и увидел Рыкова.

– Слушай, сержант, я тут подумал, и вот что. Вопрос с твоим распределением решён.

– А я думал, будет закрытое голосование.

– Оно уже было. Тебя направили в сектор 183К. Там оживлённый перекрёсток, хороший начальник. Возможности для карьерного роста. – Прокофьев просиял. Значит, стажировка прошла отлично! Точнее, прошла она на редкость паршиво, но об этом не узнали в штабе. – Но я хочу предложить тебе кое-что другое, – продолжил Рыков. – Иди ко мне адъютантом.

Прокофьев онемел. На такую широкую улыбку фортуны он даже рассчитывать не мог.

– Но… У вас же есть адъютант.

– Колодин? Да его папенька-генерал ещё куда-то пристроит. Он ко мне своего бестолкового сынка на перевоспитание отправил. Да заколебался я с ним уже вусмерть.

Рыков отпил из бокала какого-то разноцветного коктейля и испытующе поглядел на Антона.

– Так ты согласен?

– Да… Я… – попытался озвучить свои эмоции словами Антон. – Это же… Товарищ полковник!

– Только обниматься не лезь, – ухмыльнулся Рыков.

– Не буду!

Рыков покрутил бокалом.

– Только не надейся на лёгкую работу. Не думай, что раз мы сейчас сидим и выпиваем, то это что-то значит. Сам понимаешь: официально ни тебя, ни меня здесь не было.

– Конечно, понимаю!

– Вот и хорошо. – Рыков задумчиво поглядел в небо и добавил: – Ты, кстати, первый, кому Семёныч написал положительный отзыв.

– Положительный? – удивлённо спросил Антон и поглядел в сторону старшины.

Накатил трёхмесячный ком воспоминаний о стажировке. Обо всех издевательствах, которые пережил Антон, о множестве нарядов по уборке станции, о бессменных дежурствах, постоянных обвинениях в тупости и криворукости…

Прокофьев взвесил все «за» и «против», хлопнул рюмку коньяку, решил, что он сошёл с ума, ещё раз обдумал, убедился в своей умственной ущербности и выпалил скороговоркой:

– Товарищ полковник, разрешите мне продолжить службу на посту со старшиной Беляевым!

Рыков даже поперхнулся.

– Сержант, ты себя головой вниз не ронял? Я сделаю вид, что ты сейчас пьян и я этого не слышал.

– Товарищ полковник, разрешите мне продолжить службу на посту со старшиной Беляевым! – повторил Антон.

– Зачем тебе это? – недовольно спросил полковник.

– Мне просто жалко будущих напарников Семёныча, – соврал Антон.