class="p1">— Картину называли «Черная рамка»?

— Да.

— А эти люди? Кто они были и когда приходили?

— Первый… дайте подумать… дет пятнадцать назад. Вскоре после того, как я стал главным управляющим. А второй раз — примерно через год.

— Значит, я третий, — заключил Пендергаст. — А по вашему тону мне показалось, будто их было больше. Расскажите мне о первом.

— Какой-то владелец художественного салона, — со вздохом начал Шоссон. — Совершенно отвратительный тип. За долгие годы в гостиничном бизнесе я научился определять характер человека по его манерам, по тому, что и как он говорит. Этот визитер доверия к себе не вызвал, напротив, мне стало жутковато. Его интересовала картина, которую Одюбон предположительно написал, пока находился здесь. Негодяй даже намекнул, что, мол, вознаградит меня за потраченное время. Однако я не смог ему сказать ничего вразумительного, и он вышел из себя, мерзкую сцену устроил.

— Бумаги он видел?

— Нет. Я тогда сам про них не знал.

— Как его зовут, вы запомнили?

— Да. Трапп. Такое имечко не забудешь.

— Понятно. А второй?

— Женщина. Молодая, темноволосая, худенькая. Очень симпатичная. Она разговаривала гораздо любезнее — и убедительнее. Только я мало что мог ей сообщить — как и Траппу. Бумаги она просмотрела.

— Взяла какие-нибудь?

— Я не разрешил, думал, вдруг они важные. А теперь сам не знаю, как от них избавиться.

Пендергаст задумчиво кивнул.

— А имени женщины вы не помните?

— Нет. Забавно — она так и не назвалась. Я это сообразил, только когда она уехала.

— Она говорила с таким же акцентом, как и я?

— Нет, выговор у нее был северный, как у Кеннеди. — Управляющий вздрогнул.

— Ясно. Спасибо, что уделили мне время. — Пендергаст повернулся. — Я сам найду дорогу.

— Нет-нет, — быстро сказал Шоссон. — Позвольте, я провожу вас до машины.

— Не волнуйтесь, мистер Шоссон, вашим гостям я ни слова не скажу.

С легким поклоном и еще более легкой печальной улыбкой Пендергаст быстро направился по коридору к внешнему миру.

20

Сент-Фрэнсисвилль, штат Луизиана

Д’Агоста остановился перед особняком, гордо возвышавшимся над высохшими клумбами среди голых деревьев. С зимнего неба брызгал дождь, на асфальте стояли лужи. Д’Агоста посидел несколько секунд в прокатном автомобиле, дослушивая последние слова осточертевшей песни и пытаясь преодолеть раздражение: гоняют его, как мальчика на посылках! Разве ж он разбирается в дохлых птицах?!

Наконец песня кончилась, и д’Агоста заставил себя оторвать зад от сиденья, схватил зонт и вылез из машины. Он поднялся по ступеням плантаторского дома и оказался на веранде — ставни-жалюзи были закрыты из-за дождя.

Сунув мокрый зонт в стойку, лейтенант скинул плащ, повесил его на вешалку и вошел в дом.

— Вы, наверное, доктор д’Агоста, — сказала, вставая из-за стола, яркая, похожая на птичку женщина и устремилась к нему, топая короткими ножками в туфлях без каблуков. — В это время посетителей у нас мало. Я — Лола Маршан. — Она протянула руку.

Д’Агоста взял ее и почувствовал на удивление крепкое пожатие. Женщина — сплошные румяна, пудра и помада — была маленькая, полненькая и энергичная, лет шестидесяти на вид.

— Это вы нам привезли плохую погоду! — Она переливчато рассмеялась. — Но все равно, исследователям Одюбона мы рады всегда. А то у нас в основном туристы.

Д’Агоста последовал за ней в зал с выкрашенными в белый цвет деревянными панелями на стенах и массивными потолочными балками. Лейтенант уже начал жалеть о том, что наговорил по телефону. Он очень мало знал и про Одюбона, и про птиц, а потому самый простой разговор мог вывести его на чистую воду. Лучше вообще рта не раскрывать.

— Итак, все по порядку. — Маршан подошла к другому столу и подвинула д’Агосте огромную книгу для посетителей: — Пожалуйста, напишите ваше имя и цель визита.

Д’Агоста написал имя и выдуманную заранее причину.

— Спасибо. Теперь начнем. Что именно вы хотели бы видеть?

Лейтенант прокашлялся.

— Я — орнитолог. — Это слово он запомнил правильно. — Мне хотелось бы посмотреть чучела работы Одюбона.

— Прекрасно. Как вы, конечно, знаете, Одюбон провел здесь только четыре месяца — в качестве учителя рисования Элизы Пирри, дочери мистера и миссис Джеймс Пирри, владельцев плантации Окли, — радостно затараторила Маршан. — После размолвки с миссис Пирри он вернулся в Новый Орлеан, забрав отсюда все чучела и рисунки. Однако когда сорок лет назад нам присвоили статус государственного музея, нам передали рисунки Одюбона, письма и некоторые чучела птиц — эту коллекцию мы потом пополнили, и теперь она одна из лучших в Луизиане!

Свой рассказ Маршан сопроводила радостной улыбкой.

— Совершенно верно, — пробормотал д’Агоста, доставая из кармана блокнот в надежде, что это придаст сцене правдоподобия.

— Прошу сюда, доктор д’Агоста.

«Доктор»! Д’Агоста даже сам себя зауважал.

Маршан повела его к лестнице по анфиладе комнат с крашеными сосновыми полами. Поднявшись на второй этаж, они миновали несколько залов, уставленных исторической мебелью и всевозможными экспонатами, и подошли к запертой двери, за которой оказалась узкая и крутая лестница на чердак. Следом за Маршан д’Агоста двинулся наверх. На чердаке — просторном, безупречно чистом и ухоженном помещении — пахло свежей краской. Вдоль стен стояли старинные дубовые шкафы с рифлеными стеклами, а у дальней стены — более современные стеллажи. Через запотевшие окна лился прохладный белый свет.

— У нас тут около ста птиц из личной коллекции Одюбона, — сообщила Маршан, живо двигаясь по проходу. — К сожалению, таксидермистом Одюбон был неважным… большинство чучел в плохом состоянии. Их, конечно, дополнительно обрабатывали, но… Впрочем, вы сами увидите.

Они остановились перед большим серым металлическим шкафом, больше похожим на сейф. Маршан повернула круглую ручку, потянула за рычаг, и тяжелая дверь с чмоканьем отворилась, открыв деревянное нутро: каждый выдвижной ящик был снабжен табличкой, вставленной в медный держатель. На д’Агосту хлынул запах нафталина. Маршан вытянула один ящик, и лейтенант увидел три ряда птичьих чучел: пожелтевшие бирки на лапках, из глазниц торчат клочья ваты…

— Бирки делал Одюбон, собственноручно, — с гордой улыбкой пояснила Маршан. — Птиц я буду доставать сама, и прошу не прикасаться к ним без моего разрешения. Итак, что именно вы хотели бы посмотреть?

С веб-сайта, где перечислялись все работы Одюбона и места их хранения, д’Агоста предусмотрительно переписал в блокнот названия некоторых птиц и теперь мог щегольнуть познаниями.

— Давайте начнем с луизианского речного певуна.

— Прекрасно. — Она вернула ящик на место и вытащила другой. — Будете смотреть на столе или прямо в ящике?

— Можно и