чтобы испросить святого совета, разве вы не выслушаете его, чтобы дать ему то, что принесет ему пользу?

13. Но если даже вы, падшие люди, столь милосердны по отношению к посторонним, насколько же преблагой и пресвятой Отец сделает все то, что принесет вам пользу еще милосерднее, с радостью дав все, для чего Он каждого сделал способным!

14. Посему не считайте меня избранным органом живого голоса Бога. О нет, я не таков, — но таковы в большей степени вы сами! Просто обратитесь к Нему, и вам, несомненно, станет ясно, какова воля Господа! Аминь».

15. После этого Енох умолк, обратившись внутрь себя и через это также ко Мне, и никто от Адама до Иареда и Асмаила не знал, как понять эту короткую речь, и потому все спрашивали друг друга:

16. «Что же это означает? Что Енох хотел этим сказать? Неужели мы, подобно ему, способны произносить слова жизни из выси Бога?! Нет, пусть кто может, тот это и понимает, а мы на такое не способны!»

17. Так это переходило из уст в уста, и все были изумлены, что на сей раз Енох говорил так сухо, скупо и кратко, и даже Сифу стало совершенно ясно, что Енох сейчас попросту отделался от них.

18. «Ибо, — сказал Сиф, — какой нам от этого прок, если придется рассчитывать на самих себя, когда мы ведь и без Еноха знаем, на что способны, и знаем также, насколько Господь в Своей любви доступен всем нам, и как часто уже издавна мы слышали Его голос! Ведь это — неотъемлемая часть любви, как и мудрость — неотъемлемая часть милости.

19. Разве может кто-либо любить Господа и говорить из Него, не получив прежде эту любовь и это слово от Господа?! Кто из нас, за исключением Еноха, может похвалиться этим?! Будто бы я не знаю, что мне присуще!

20. И хотя всем нам дана милость быть детьми Бога, как и бесспорно сам этот отличающий нас, людей, от всех прочих сотворенных дар — быть людьми, и как таковые мы наделены одними и теми же чувствами, которые используем одинаковым образом, — но все же пусть каждый спросит себя: при всей этой общности чувств и милости, одинаково ли радует нас одно и то же?

21. Ведь из этого становится ясно, что не всем даровано одинаковое количество милости, не говоря уже о равном количестве любви. И это тем более очевидно, что из многолетнего опыта известно, как по-разному действует любовь с каждым охваченным ею предметом, и какая к тому же требуется отстраненность и самопожертвование, чтобы стать крепким в любви в каком бы то ни было отношении,

22. и хотя я не хочу и не могу тем самым сказать, что мы из-за этого вовсе не можем утверждаться и укрепляться в любви к Господу, — но, несомненно, нам дается лишь милость вместо любви, и только через эту милость — способность обрести любовь, и лишь тогда воспринять ее в себя. Но просто по желанию она никогда не даруется нам, каким бы страстным это желание ни было. Одним словом, если Господу угодно дать кому-либо любовь во всей полноте, как Еноху, — это дело милосердия Господа, и Он ни у кого не спросит совета, если пожелает кого-либо наполнить любовью. Но слушайте все: правилом это вовсе не является. Мы можем хотеть, чего угодно, — Господь же при этом остается единственным Господином и делает и поступает согласно Своей неисповедимой мудрости, как Ему угодно. — Мы же лишь свидетели того, что Он делает перед нами и для нас.

23. И ты, дорогой Енох, уразумей сказанное мною и теперь говори! Ибо твоя великая скромность мне хорошо известна, и благодаря своему смирению ты стал мне столь дорог! Посему тебе впредь больше не нужно быть слишком скромным и постоянно показывать нам свое великое смирение, когда речь идет о службе, которую тебе надлежит отправлять перед Богом и нами, твоими отцами. Ведь то, что ты таков, смотри, это мы все уже давно знаем, и Господь знает это в бесконечно много раз лучше, чем мы, ибо Он наделил тебя непреходящей любовью, и ты не должен предоставлять нам новых тому доказательств. Ведь мы призвали тебя стать учителем и оратором Божьим именно вследствие твоих добродетелей, и потому ты можешь говорить перед нами без всякого страха, как уже часто делал в присутствии всех нас, –

24. кроме тех случаев, когда ты изрекал то, что тебе было заповедано говорить Господом, и тогда ты не мог говорить иначе и поступал правильно, что так говорил!

25. Но когда я размышляю о том, что ты призвал нас обратиться внутрь себя, дабы услышать голос жизни из Бога, смотри, я думаю: разве Бог не мог сделать то же самое, что и ты, чтобы наилучшим образом указать нашим сердцам на то, на что указал ты?!

26. Но поскольку ты уже начал говорить из Бога, смотри, нам сейчас недостаточно просто сухого указания на Того, от Кого, как каждому из нас хорошо известно, произошло все сущее. Ведь если некто был особым образом одарен Господом на благо всех, ему в этом избытке следует по праву и справедливости так или иначе помогать менее одаренным, и только так мы воистину покажем перед Господом, что мы действительно Его дети!

27. И потому, смотри, скромность и смирение имеют и должны иметь свои мудрые и необходимые пределы!

28. Взгляни на это с точки зрения самой природы. Смотри, когда наш отец объявил нам о слабости своего тела, а мы бы из преувеличенного смирения побоялись предоставить ему то, чего требовало его естество, — о, что проку было бы ему в нашем преувеличенном смирении, если бы никто не отважился подать ему еду и питье?!

29. О, смотри, подлинное смирение, чтобы поистине быть угодным Господу, никогда не должно выходить за пределы деятельности любви, и мы обязаны помогать друг другу до тех пор, пока один будет говорить другому, что так или иначе в нем нуждается. То, что ты указал нам на Господа, правильно и справедливо, ибо более сильный наставляет более слабого и не отпускает его, пока тот не скажет: "Вот, теперь Господь пробудил и меня!"

30. Но смотри, Енох, никто из нас еще не может сказать тебе этого, ибо все мы — ничто перед Богом. И потому изгони