– А я медсестра. Начала учиться ещё до замужества, а закончила училище уже в Минске. Но не работала153.

За разговором они подошли ко входу в парк. В той, прежней своей жизни, Сергей Петрович был в Сокольниках всего один раз. Тогда недалеко от входа, напротив него, располагался выставочный комплекс, которого, сейчас, естественно, не было. Зато вдоль дорожки, ведущей от входной колоннады к фонтану, стояло несколько ларьков, похожих на пивные, но они ещё не работали. Дойдя до фонтана и немного поколебавшись, они пошли по правой дорожке. Указатель у её начала сообщал, что это Майский просек.

Взяв Сергея Петровича под правую руку и прижавшись к нему грудью, Серафима вдруг стала рассказывать о своей жизни на заставе. Точнее, на заставах. Первым местом службы её мужа была Средняя Азия. Было очень жарко и на заставе не было жилья. Им с мужем отгородили угол в казарме (Сергею Петровичу сразу вспомнился фильм «Офицеры»), хорошо хоть досками, а не занавесками, как, чуть позже, это сделали для другой семейной пары на соседней заставе. К этому времени басмачей уже прижали, но они всё ещё пошаливали на границе, перестрелки случались почти каждый месяц. После одной из таких перестрелок Лёню привезли раненого, всего в крови, и у неё случился выкидыш. Для лечения их отправили в госпиталь в Ташкент. А потом Лёню перевели на Дальний восток. Там застава располагалась рядом с деревней и они смогли снять комнату в избе. Там она и родила обоих мальчиков. Но Лёня не допустил, чтобы она рожала в тайге, оба раза он заранее отвозил её в Благовещенск. А в тридцать шестом его послали в Испанию. А она не смогла уехать к родителям в Ленинград, дети болели коклюшем, и осталась в той деревне. Лёнино денежное довольствие шло ей и командование заставы помогало. Но от Лёни долго не было вестей. Так долго, что у неё случился второй выкидыш. А когда Лёня вернулся из Испании, его послали в Белоруссию. Но заехать за ней он не смог и ей пришлось добираться до Минска сомой. Хорошо, что командир заставы каким-то образом списал ящики из-под винтовок и она упаковала в них нажитое добро. А замполит не только отвёз их на станцию на грузовике, но и помог сдать ящики в багажный вагон. Потом, в Москве, на Ярославском вокзале, из-за этих ящиков случился переполох, сбежалась милиция и ей пришлось показывать, что в них не оружие, а одежда и посуда. Спасибо милицейскому начальнику, он не только помог перевезти вещи на Белорусский вокзал, но и сообщил тамошней милиции, что проверил ящики и с ними всё в порядке. А в Минске её встречал уже Лёня. Сначала он опять служил на заставе, а летом тридцать девятого года его перевели в Минск, в штаб, и им не пришлось обустраиваться на новой границе.

К тому времени, когда Люся закончила рассказ, они уже сидели на лавочке на берегу пруда, к которому их вывел Майский просек154. Сергей Петрович не стал комментировать Симин рассказ, а постарался её отвлечь, переведя разговор на другую тему:

– Эх, не догадались купить тебе купальник, могли бы окунуться.

– А давайте. Я и без купальника могу.

– Ну зачем же людей смущать.

– Так нету же никого.

– Просто мы рано пришли. Но что-то мне подсказывает, что скоро здесь начнут появляться люди. Лавочки вон отполированы, значит, пользуются популярностью.

И действительно, минут через 10, когда они собрались идти дальше, из аллеи вышла молодая пара и устроилась на соседней лавочке.

Обратно они пошли другим путём. Немного пройдя по поперечной дорожке и посетив ближайшие кусты, чтобы не таскать в себе лишнюю жидкость, свернули налево и снова вышли к фонтану. Табличка сообщала, что это был 6-й Лучевой просек. Пока шли, Серафима расспрашивала Сергея Петровича о его прогнозах на будущее. Сергей Петрович отвечал ей по возможности расплывчато, при этом он внимательно следил, что бы поблизости не было людей или кустов, в которых эти люди могли бы спрятаться.

К этому времени ларьки уже работали, но пиво продавали только в двух. В остальных торговали пирожками и мороженым, а в одном наливали газировку. Купив пирожков с мясом и с картошкой, Сергей Петрович повернул, было, к ларьку с газировкой, но Серафима потянула его к пивному ларьку. Взяли по одной кружке и пристроились к одному из стоявших тут же высоких круглых столиков. Кружки, естественно, были многоразовые, но Сергея Петровича это не смутило, он прекрасно помнил, как в детстве пил из точно таких же. Только ему наливали не пиво, а квас. Но, прежде чем покупать, он всё же убедился, что продавщица моет кружки под струёй воды, а не в тазике.

Умяв пирожки и запив их пивом, снова пошли в глубину парка, на этот раз по 5-му Лучевому просеку. Сима снова стала выпрашивать у Сергея Петровича, как он прогнозирует будущее. Сначала ближайшее, о ходе войны, потом более отдалённое. Дойдя почти до конца парка, они опять свернули налево, на едва заметную тропинку. Парк здесь был мало ухожен и, скорее, напоминал подмосковный лес. Но скамейки попадались и тут. Правда на них, часто, лежал какой-то лесной мусор, а некоторые были поломаны. Метров триста Сима молчала, а потом, когда они проходили через густой молодой ельник, вдруг остановилась и, раздвинув полы куртки Сергея Петровича, обхватила его руками и прижалась грудью. Сергей Петрович одной рукой прижал её к себе, а второй стал поглаживать по голой спине. Немного постояв так, Серафима развернулась к Сергею Петровичу спиной и, поймав его руки, засунула их себе под блузку. Поняв намёк, Сергей Петрович стал гладить то, что находилось там. Через некоторое время Сима начала тихонько тереться ягодицами о его живот, а потом, заведя руки себе за спину, стала расстёгивать брюки. С пуговицей и крючком на поясе она справилась легко, а молния вызвала некоторое затруднение, но не более чем на 5 секунд. Из чего Сергей Петрович сделал вывод, что она рассмотрела её дома, когда брюки висели в шкафу. Справившись с брюками, она нашарила пуговицы плавок у него на боку. Петли были ещё не разработаны и расстегнуть плавки одной рукой оказалось не так просто, но она справилась и с этим. А после этого двумя руками сдвинула плавки вместе с брюками вниз, подняла сзади подол юбки, наклонилась вперёд и, направив рукой закаменевшую часть мужского организма, насадилась