– Артур, я… всё могу объяснить, – запинаясь, начала леди Гримлейн. – Это я… всё я… Просила её наложить заклятие… Я… я всё объясню!

Артур побледнел, перевёл взгляд со своей домоправительницы на кожаный аркан, с него на слабо шевелящееся на ковре тело…

– Гризелла, – с ужасом выдохнул он. – Что ты наделала, Гризелла?

Комната исчезла, вернув Тедроса в прохладную тьму туннеля внутри змеи. Его сердце бешено стучало в груди, всё тело дрожало от пережитого страха, смешанного… с облегчением.

Тедрос заглянул в глаза своей принцессы и прочёл в них отражение точно таких же чувств.

– Агата… Артур не его отец… – сказал он.

– Или Эвелин не его мать, – сказала она.

Принц и принцесса не стали развивать эту мысль, но она всё равно осталась, словно подвешенный над их головами невидимый кинжал.

Так кто же его родители?

– Тедрос, смотри! – потянула его за руку Агата.

На них надвигалась вспышка изумрудного огня, затем она разделилась надвое. Новая пара глаз, только теперь они двигались, быстро приближались, а за ними угадывалось длинное тёмное змеиное тело. Змея внутри змеи шипела, поблескивала в темноте своими огромными острыми клыками. Тедрос схватил Агату за руку и потащил прочь, но змея надвигалась слишком быстро и была слишком массивной, чтобы можно было от неё увернуться. Тедрос пригнулся, прикрывая принцессу своим телом. Змея налетела и проглотила их обоих…

Вокруг стало туманно и жарко, словно в джунглях летом.

Они оказались в Шервудском лесу.

Впереди виднелся знакомый бар «Стрела Марианны», утонувший в зелени, настолько густой, что сквозь неё пробивались лишь редкие пятна красного закатного солнца.

– Еще одна тайна, – сказала Агата. – Что-то ещё, что хотел скрыть от нас Змей.

– Тайна? В Шервудском лесу? – пожал плечами Тедрос. – Какая вообще может быть связь между Шервудским лесом и Змеем?

За спиной у них раздались крики, топот, улюлюканье, а затем грубые мужские голоса нестройно грянули:

Тедрос с Агатой обернулись и увидели Весёлых ребят. Они несли на своих плечах молодого Артура к «Стреле Марианны». На плечи Артура была наброшена изображавшая королевскую мантию козья шкура, на голове у него криво сидела картонная корона, на которой с ошибкой было написано красной краской: «Халостяк». Король дирижировал хором, размахивая жареной куриной ногой, которую он между делом обгладывал, а когда певцы допели, встал и ответил им собственным соло в итальянском стиле:

Весёлые ребята загоготали, заухали.

– Не сметь ухать на короля! – прикрикнул на них Артур. – А то я так ухну!

– А мы в Шервудском лесу всегда смеёмся над придурками, которые того заслуживают, – сказал лидер шайки – совсем юный, как мальчишка, но уже мускулистый, с рыжеватыми светлыми волосами и ослепительной улыбкой.

«Робин Гуд», – догадался Тедрос.

Да, это был неотразимый красавец Робин, и он со своими приятелями нёс Артура в «Стрелу».

– Это твоя последняя холостяцкая ночь, Артур! – крикнул Робин. – Нужно хорошенько её провести, чтобы она надолго запомнилась!

Тедрос улыбнулся, увидев и отца своего живым и в самом расцвете сил, и Робина. И тут же к горлу принца подкатил комок, когда он вспомнил, что их уже нет на свете.

– Пойдём внутрь, – потянула его Агата. – Должна же быть причина, по которой мы здесь очутились.

Они вместе вошли в «Стрелу». Здесь веселье было в полном разгаре – по дюжине женщин на каждого потного краснолицего мужчину, сидевшего за столом. Сновали официантки, расплёскивая пиво и едва не роняя блюда с жареными куриными крылышками. Увидев вошедшего короля, все дружно закричали: «Лев! Лев!», и тут же в открытое окно влетел оркестр шервудских фейри и запилил, запилил, запилил на своих ивовых скрипочках зажигательную мелодию, так и подбивавшую пуститься в пляс. Трое парней из Весёлых ребят вспрыгнули на стол, попытались станцевать чечётку, но очень скоро свалились на пол, не устояв на ногах. Ничуть не больше повезло и двум другим весельчакам, повисшим на дешёвенькой люстре и болтавшим ногами. Они тоже шлёпнулись вниз. Стайка хорошеньких девушек столпилась возле юной Марианны, которая из своего угла озорно улыбнулась Робину, давая знать, что она рада видеть его, и одновременно предупреждая, чтобы он не смел засматриваться на других девушек. В ответ Робин шутливо взял под козырёк, словно солдат, получивший приказ командира.

– Здесь недавно побывал Шериф, – шепнула Робину одна из официанток. – Я думала, он явился права качать, а ему просто нужно было поговорить с Марианной.

– О чём?

– Я пыталась подслушать, насколько мне удалось. Короче, они что-то говорили о том, что Марианна должна поехать на несколько месяцев повидать своих родных в… Джиннимилле?

– В Девичьей Долине. Да, я знаю. На следующей неделе она… Постой. На несколько месяцев? Этого Марианна не говорила. Что ещё?

– Шериф сказал, что хочет навестить её там.

– У тебя, по-моему, со слухом что-то не в порядке, – сказал официантке Робин и нырнул в самую гущу толпы. Нашёл там и обнял за плечи Артура, неуклюже пытавшегося танцевать с куриным крылышком во рту.

– Неплохая стайка птичек, ваше величество, – подмигнул Робин, кивнув головой в сторону подружек Марианны.

Но Артур смотрел не на них, он не сводил глаз с женщины, сидевшей у барной стойки в одиночестве, немного в сторонке от двух Весёлых ребят в одинаковых коричневых плащах с надвинутыми на головы капюшонами. Женщина была длинноволосой, загорелой, в платье цвета лаванды.

– Прости, Робин, – сказал Артур, направляясь к ней.

– Ну, вот, – пожал плечами Робин. – Привёл его в бар, битком набитый хорошенькими девочками, а он – что бы вы думали? Взял и пошёл к своей старинной знакомой. Вот чудак-то!

Тедрос и Агата уже примостились за спиной Артура, который сел рядом с леди Гримлейн, и принялись внимательно вслушиваться в их разговор.

– Что ты здесь делаешь, Гризелла? – спросил король. Его голос почти потонул в шуме бара.

Его домоправительница на него даже не взглянула, продолжала внимательно изучать стоявший перед нею бокал с сидром.