– Твои желания, – вспомнила вдруг Агата. – Что ты попросил у джинна?

– Сил, – неопределённо ответил Тедрос, всё ещё продолжая чувствовать пульсирующую у него в крови магическую энергию джинна.

– Сил, которые должны нам помочь? – попыталась уточнить Агата.

Тедрос не ответил, потому что сам не знал наверняка ответа на этот вопрос. Знал лишь, что данная ему джинном сила долго не продержится. Но поможет ли она против Змея, когда придёт время? Хватит ли её? Как знать. Это заставляло Тедроса сомневаться в правильности придуманного рыцарями плана, а значит… значит, нужно как можно скорее постараться найти здесь что-то такое, что можно будет использовать против Яфета.

– А если предположить, что он видит нас? – спросила Агата, с опаской поглядывая вперёд. – Что, если он знает о том, что мы здесь, внутри его тайн?

– Здесь мы в безопасности, это же не реальный мир, – напомнил ей Тедрос.

– То же самое я думала, когда мы вошли в кровавый кристалл Райена. А чем это закончилось? – ответила Агата. – Яфет увидел нас и едва не убил меня и Софи.

«Кровавый кристалл», – подумал Тедрос. Именно побывав в нём, то есть в памяти, которую хранила кровь Райена, Агата узнала, что Райен и Яфет были сыновьями Артура от Эвелин Садер.

И тем не менее…

– А что же тогда с кровью Яфета? – размышляя вслух, произнёс принц. – Попасть в Селестиум он мог только в том случае, если у него в жилах течёт кровь волшебника. Другого способа проникнуть туда нет.

– Но откуда у Яфета может быть кровь волшебника? – спросила Агата. – Кровь Райена сказала, что он и Яфет сыновья Артура и Эвелин Садер. Иначе говоря, ни их отец, ни их мать волшебниками не были. Тут должно быть какое-то другое объяснение.

– Какое, например?

– Понимаешь, слишком уж много вопросов, на которые мы не можем дать ответ. Как удалось Райену вытащить Экскалибур в тот первый раз? Почему Леди Озера поцеловала Яфета, думая, что он – король? Почему у Райена палец светился, а у его брата нет? Почему я видела внутри жемчужины Эвелин Садер? Слишком, слишком много загадок, которые мы не в силах объяснить, Тедрос. Такое ощущение, что мы не то чтобы неправильно понимаем всю эту историю, а просто совершенно не знаем её…

Тедрос резко остановился, и Агата наткнулась на него.

– В чём де?.. – начала принцесса и ахнула: – Два?

Теперь на них смотрели два светящихся шара, подвешенных в темноте на некотором расстоянии друг от друга.

Это могло означать только одно: туннель впереди расширялся, причём очень сильно.

Принц и принцесса зажгли огни на своих пальцах.

У Тедроса кровь застыла в жилах.

Это были не огни.

Это были глаза.

Гигантская змея смотрела на них. Она словно кит лежала посреди угольно-чёрного моря мёртвых скимов, и этой непроглядной бездне, казалось, не было конца.

Агата напряглась, ожидая нападения…

Но змея не шевелилась.

Она была живой и неживой одновременно. Её зелёные глаза светились, была широко открыта пасть с жуткого вида клыками, но при этом змея оставалась неподвижной, словно застывшей во времени.

Идти больше было некуда, а значит…

Значит, именно сюда привело их зеркало, и не оставалось у них другого выбора, как только…

Тедрос сделал глубокий вдох.

– Нет, не надо! – прошептала Агата.

Но её принц уже взбирался в широко раскрытую змеиную пасть.

Внутри пасти оказалось на удивление холодно. Воздух был морозным, сухим, проход впереди – чёрным, как глухая ночь. Тедрос попытался зажечь свой палец, но ему это не удалось. Не удалось это, судя по всему, и Агате. Тедрос услышал, как затрещало, разрываясь, её зацепившееся за змеиный зуб платье, после чего принцесса пробормотала парочку слов, которые, быть может, и приняты в Гавальдоне, но никак недопустимы при королевском дворе.

– Должно быть, магия здесь не действует, – сказал он.

– Это потому, что мы в пасть змее забрались. Зачем мы сюда полезли?

– Чтобы найти вот это.

Далеко впереди внутри змеи Тедрос заметил нечто, перекрывавшее им дорогу.

Дверь.

Он повёл к ней Агату, и с каждым шагом, словно в свете прожектора, стали высвечиваться всё новые и новые детали этой двери. А когда до неё осталась всего пара шагов, резко проявился узор из львиных голов на лепных накладках и особенная оранжево-золотая дверная ручка, которую сразу же узнали Тедрос и Агата.

– Белая башня, – сказала Агата. – Эта дверь совершенно такая же, как в Белой башне.

«Совершенно верно», – подумал Тедрос. Белая башня была одним из тех мест в замке Камелот, куда он очень редко заглядывал как во время правления своего отца, так и в своё недолгое царствование. Да и что было делать ему в этой Белой башне, там же в основном были комнаты прислуги да кладовки. Хотя была, была в той башне одна комната, которую очень хорошо знал Тедрос. Комната, которая притягивала его, как вытягивает неведомая сила восставший из могилы призрак. Комната, где зарождалась вся сгустившаяся в этой истории тьма. И сейчас, кладя руку на рыжую ручку, Тедрос был уверен, что за дверью окажется именно эта комната, именно она…

Он открыл дверь и сразу же почувствовал знакомый густой застоявшийся запах гостевой спальни.

Комната для гостей…

Её Артур приказал соорудить вскоре после того, как стал королём. Странная это была комната. Когда Тедрос был маленьким, отец говорил ему, что она будет служить спальней для друзей, приехавших в гости и оставшихся переночевать в замке. Но насколько мог вспомнить Тедрос, никого из гостей никогда в этой комнате не поселяли. Артур даже запретил горничным убираться в ней (поэтому такой здесь затхлый запах) и не разрешал заходить туда своим жене и сыну. Ключ от этой спальни был только у Артура… Впрочем, нет. Тедрос вспомнил, что ещё один ключ был у леди Гримлейн. И, кстати, комната для гостей примыкала к её личным апартаментам. В последние годы своей жизни Артур часто запирался здесь, чтобы пить в одиночестве, однако это никак не объясняло, зачем эта комната была обустроена за много-много лет до этого. После смерти отца Тедрос несколько раз заходил в спальню для гостей, и после этого у него всегда оставалось какое-то тёмное, неприятное ощущение.

Однако сейчас эта комната выглядела иначе.

Тедрос сразу обратил внимание на то, что коричневый с оранжевым узором ковёр на полу спальни выглядел ярким и совершенно новым, таким же был и свеженький, без единого пятнышка кожаный диван. И бежевые обои на стенах сверкали чистотой и нисколько не выгорели. Тут даже медный горшок с каким-то цветком стоял.