шее, ушам. От нее пахло крепким алкоголем и пряными духами. Тепло ее тела заставило его на миг забыть о своем поражении, вырвало из оков воспоминаний. Не удержавшись, он обхватил Пей Лан обеими руками за талию. Несколько секунд они стояли так, наслаждаясь друг другом. Фан Му почувствовал, как она тянется к его ремню и расстегивает пряжку.

Это и вернуло его в реальность. Он оттолкнул девушку от себя.

Пей Лан отступила на шаг, и он увидел ее растрепанные волосы, раскрасневшееся лицо и глаза, полные не страсти, а беспредельного отчаяния.

– Ты меня не хочешь? Я многое умею… – Она расстегивала пуговицы на блузке. Черная ткань разошлась в стороны, открыв алебастровую кожу.

Фан Му прикрыл глаза и отвернулся.

– Не уходи… – Она потянулась к нему. Но как только ее пальцы коснулись рукава его рубашки, голова девушки запрокинулась, и она повалилась на него.

Фан Му хотел ее подхватить, но Пей Лан всем телом стала оседать на пол. Молодой человек сжал ее в объятиях, не дав упасть, потом осторожно донес до кровати на другом конце комнаты и уложил. Ее глаза были закрыты, дыхание участилось, а на лице выступил пот.

Фан Му решил, что надо взять в ванной полотенце, но стоило ему выпустить ее, как пальцы Пей Лан опять сомкнулись у него на запястье.

– Пожалуйста, останься! – прошептала она. – Не оставляй меня здесь… Не уходи…

Он не стал вырывать у нее руку и просто смотрел, как по щекам девушки катятся слезы.

Наконец она выплакалась, и ее дыхание стало успокаиваться. С долгим тяжелым вздохом Пей Лан села на постели, притянула колени к груди и опустила на них голову.

– Тебе лучше? – тихо спросил Фан Му.

– Угу. – Теперь ее лицо из красного стало бледным. Влажные локоны прилипли к мокрым от слез щекам.

Фан Му боялся, что Пей Лан в любой момент может опять лишиться чувств. Однако вместо этого она расстегнула еще две пуговицы на блузке. Нахмурив лоб, он поднялся и пересел на диван.

– Не беспокойся. – Пей Лан слабо улыбнулась Фан Му, заметив его дискомфорт. – Силой тебя заставлять я не стану. У меня вся одежда пропотела, надо ее сменить.

Она стащила с себя джинсы. В одном белье подошла к мини-бару, достала бутылку воды и выпила большими глотками.

– Ты заболела? – Фан Му видел, что все ее безупречное тело подернуто пленкой пота.

Она криво улыбнулась в ответ.

– Нет, не заболела. Льян Жехао дал мне ту таблетку, а потом хотел, чтобы мы занялись сексом втроем, с другой девушкой. Я отказалась и убежала. Правда, я не думала, что наткнусь на тебя. Надеюсь, я не слишком тебя шокировала…

Он не ответил, продолжая пристально глядеть на нее. Под его взглядом дыхание Пей Лан снова стало прерывистым. Она покрутилась перед ним, намеренно демонстрируя свое тело. Ей и правда очень, очень хотелось, чтобы полицейский сделал первый шаг.

Тем временем взгляд Фан Му был сосредоточен на животе девушки. Точнее, на татуировке с цветком.

Проследив за его глазами, Пей Лан наклонила голову и оглядела себя, хмуря брови.

– Это Aster amellus, символ дружбы. – Пальцем она ласково погладила фиолетовый цветок. – Когда я училась в киноакадемии, Тан Сяомей была моей лучшей подругой. На первом курсе мы решили сделать одинаковые татуировки – и выбрали этот цветок. Так мы показывали, что останемся подругами навсегда. До сих пор не могу поверить, что она похитила…

– Подожди! Подожди! – выкрикнул Фан Му.

Ее голова взлетела вверх; глаза расширились от шока, когда она увидела, как полицейский таращится на нее. Он весь напрягся, словно готовясь к прыжку.

– Что ты сказала? – Он подскочил к ней. – У Тан Сяомей была такая же татуировка?

Фан Му крепко вцепился девушке в руку. Ошеломленная, она едва нашла в себе силы кивнуть.

– Цветок астры?

– Да, – ответила она. – А что?

Не ответив, он медленно покачал головой. Потом отступил на шаг и опустился на пол возле кровати. Его голова так и качалась из стороны в сторону, пока весь ход событий восстанавливался в мозгу.

Во время проверки на полиграфе Старый Син упомянул о цветке астры на животе у женщины, которую убил Ю Инбо.

Этой женщиной была Тан Сяомей. Та самая, которая похитила Пей Лан за несколько дней до событий в отеле «Бэй-Сити»…

Вот что Сяо Вон имел в виду, когда сказал: «Поверь мне, ты не захочешь знать». Когда он помог арестовать Тан Сяомей, то непреднамеренно подписал ей смертный приговор.

Пей Лан понятия не имела, что происходит. Безуспешно пытаясь что-нибудь прочесть по лицу Фан Му, она спросила:

– Ты еще видел Тан Сяомей? Я имею в виду, после похищения. Я хотела навестить ее, но понятия не имела, где ее держат и на сколько приговорили.

Фан Му покачал головой.

– Ты не сможешь ее навестить.

Льян Сихай оказался невероятно хитроумным: узнав, что Сяо Вон работает над делом, он, скорее всего, приказал ему обойти стандартные полицейские процедуры, включая ордер на арест и последующие следственные действия. Никакого суда не было.

С учетом временны́х рамок Тан Сяомей, скорее всего, привезли в Чанхон в ночь ее предполагаемого ареста. А там сделали так, что она исчезла навсегда – в точности как сказал Сяо Сон. Сун Вей, ее парень, наверняка разделил ее судьбу.

Растерянность Пей Лан росла.

– Я не понимаю, – сказала она. – Разве Тан Сяомей не в тюрьме?

– Хотел бы я, чтобы так и было. – Фан Му решил сказать девушке правду. – Льян Жехао убил Тан Сяомей. Ее труп залили кипящей сталью, а болванку сбросили в океан. – Он снова посмотрел на цветок на ее гладком животе.

Изо рта Пей Лан вырвался сдавленный крик, а глаза выпучились в ужасе и неверии. Она прикрыла рот рукой, дрожа всем телом. Спустя несколько долгих мучительных секунд девушка прошептала:

– Я… я этого не хотела… Как он мог?

– Он убил ее не из-за тебя. – Фан Му крепко сжал зубы. – Он сделал это, чтобы кое-кого подставить… – Наконец профайлер снова посмотрел ей в лицо, но его голос звучал глухо. – Теперь, когда ты знаешь, еще хочешь оставаться с таким человеком?

Словно от удара, Пей Лан как подкошенная рухнула на ковер и, спрятав лицо в ладони, залилась горькими слезами.

Фан Му смотрел, как трясутся плечи у плачущей девушки. Он не знал, сердится на нее или грустит с ней вместе.

* * *

Фан Му с Пей Лан оставались в номере всю ночь, но больше не разговаривали. Он в молчании курил, а она плакала, пока не