В этом фантастическом плане имелся один критически важный элемент: убийство Ясира Арафата. Шарон был уверен, что в войне против террористической организации символы и знаки были столь же важны, как и число жертв у противника. Для того чтобы послать сигнал, чтобы сокрушить палестинский дух, Шарон и Эйтан были полны решимости добраться до Бейрута, разыскать логово Арафата и уничтожить его.

В этих целях было создано спецподразделение под кодовым названием Salt Fish («Соленая рыба»). Шарон назначил двух своих экспертов по спецоперациям – Меира Дагана и Рафи Эйтана – руководить им. «Я думал, что ликвидация Арафата все изменит, – говорил Даган. – Арафат был не только лидером палестинцев и чем-то вроде основателя палестинской нации. Его убийство даст выход многочисленным конфликтам, зревшим внутри ООП, и существенно снизит их способность принимать в дальнейшем какие-то стратегические решения».

Шеф военной разведки АМАН генерал-майор Иехошуа Саги и директор «Моссада» Ицхак Хофи, который в прошлом являлся генералом Армии обороны, были крайне отрицательно настроены к вторжению в Ливан, потому что знали, что за обещаниями Шарона и Эйтана насчет «продвижения только на сорок километров» скрывался другой, тайный план, который поставит Израиль в уязвимое положение. «Я знал их обоих, – говорил Хофи, – и знал, что они не отказались от своих амбиций и каким-то образом попытаются достичь того, чего всегда желали, – оказаться в Бейруте и убить Арафата»[667]. Хофи предупреждал Бегина, что вторжение в Ливан окажется «войной Судного дня для партии “Ликуд”», партии Бегина – катастрофой для государства и для его политической карьеры, точно такой же, как война 1973 года, которая положила конец гегемонии Рабочей партии.

Однако Бегин отмел возражения разведок, и 6 июня Армия обороны Израиля вторглась в Ливан.

Израильские войска, имевшие в своем составе 76 000 военнослужащих, 800 танков и 1500 БМП, наступали на север по трем направлениям, а четвертый ударный компонент высаживался с моря.

С точки зрения Шарона, начало было многообещающим[668]. Израильские войска выполнили большинство поставленных задач благодаря значительному превосходству в огневой мощи, а также точным разведданным, добытым АМАН и «Моссадом», глубоко проникшим в сильно коррумпированное руководство ООП. Военизированные формирования ливанцев действовали даже хуже, чем предсказывала АМАН[669]. Большинство их командиров разбежалось, оставив солдат на верную гибель.

Как и предсказывал Ципори, сирийцы ответили на неприкрытую израильскую провокацию. И Эйтан, чьи войска были почти разгромлены сирийской армией на Голанских высотах в 1973 году, воспользовался случаем посчитаться с противником и приказал израильской армии контратаковать[670]. Под израильским огнем сирийцы понесли значительные потери.

Вместе с военными победами к израильскому кабинету быстро пришло понимание того, что «сорокакилометровое вторжение» против ООП, обещанное министрам, стало превращаться в нечто совершенно иное[671]. Шарон приказал войскам продолжать продвижение, мотивируя это различными оперативными нуждами. Столкнувшись лицом к лицу с его харизматичной и напористой натурой, министры почти не посмели возразить.

«Я быстро понял, что “сорокакилометровый план” становится фикцией и Армия обороны заходит все глубже и глубже в Ливан, – говорил тогдашний помощник премьер-министра по военным вопросам бригадный генерал Азриэль Нево. – Шарон лгал и вводил в заблуждение Бегина и кабинет. Величие Шарона состояло в том, что он умел ярко описать, почему было необходимо продвинуться еще на несколько километров: завтра утром сирийская армия оседлает какие-то высоты и создаст опасность для наших войск. Именно таким образом ему удалось вытянуть из кабинета согласие на ползучее вторжение в Ливан».

25 июня Армия обороны завершила окружение Бейрута далеко впереди той линии, которая была первоначально согласована, и начала яростный штурм и артиллерийскую бомбардировку западных районов города.

Шарон надеялся, что фалангисты из числа христиан-маронитов помогут в борьбе с ООП, выступая в качестве пушечного мяса, особенно в густонаселенных районах. Фалангисты думали примерно так же, но в противоположном направлении: они считали, что израильтяне выполнят всю боевую работу, чтобы установить гегемонию христиан-маронитов в Ливане. «Моссад», который поддерживал контакты с фалангистами, совершенно неправильно оценивал ситуацию в Ливане, а также возможности и намерения христиан. «Разведка совершенно сбила нас с толку», – сказал Нево[672].

Лидеры фалангистов побуждали израильтян захватывать все новые территории, обещая военную поддержку, которая никогда не материализовалась. На встрече с начальником Генерального штаба Эйтаном 16 июня лидер «Фаланги» Башир Жмайель упрашивал Армию обороны захватить Бейрут[673]. «Ваши декларации о том, что вы не войдете в Бейрут, – говорил Жмайель, – не помогают, потому что лишь укрепляют воинственный дух палестинцев и мусульман и мешают политическому процессу». В то же время Жмайель советовал израильтянам, как им относиться к его родному городу: «Вы должны продолжать воздушные налеты, потому что артиллерийские удары уже не производят эффекта, ибо жители к ним привыкли».

Шарон, Эйтан и фалангисты тайно планировали захват Бейрута в совместной операции под кодовым названием «Искра»[674]. Во время встречи у Шарона дома 1 августа[675], на которой присутствовали руководители АОИ и «Моссада», Шарон спросил Жмайеля: «Можете ли вы снова отключить им подачу воды?» – намереваясь оказать максимальное давление на ООП и сирийцев, чтобы заставить их покинуть Бейрут.