благодарных слушателей. Роза начнет причитать, а под конец так разволнуется, что чуть не переменится; Некто Тощий станет закатывать глаза и заламывать руки, а Китайские Младенцы будут шушукаться под столом. А если вдруг на ужин придет ее крестный – всякое ведь может случиться, – то он отругает ее распоследними словами, но при этом будет светиться от гордости… И только Матушка промолчит, лишь улыбнется ей своей загадочной улыбкой. Она уже знает эту историю, знает так, словно все это время стояла у нее за спиной.

О чем думал доктор Салазар, Ива не могла даже представить. Однако взгляд за стеклами очков был задумчивый и печальный.

– Получается, ты опять всех спасла? И меня в том числе. – Доктор первым рискнул нарушить молчание. – Уже второй раз на моей памяти. Как говорят в таких случаях? Это начинает входить в привычку?

– Придет срок, – сказала Ива, глядя вдаль, – и ты вернешь мне этот долг. Но не сегодня.

– Звучит зловеще, – заметил доктор. – Хотя и интригует. Неужели ты умеешь предсказывать будущее?

Ива фыркнула.

– Будущее? Нет, конечно. Никто не умеет, даже Матушка. Но Матушка умеет видеть пути, то, по каким тропам будет рассказываться история. Ну и я у нее кое-чему научилась.

– Ясно, – сказал Салазар и опять замолчал, ковыряя снег носком башмака. Быстро сгущались сумерки, и деревья пропадали одно за другим. Иве уже давно было пора возвращаться домой, но она продолжала сидеть на месте. Оставался еще один вопрос, который она должна была задать.

– Там, – она указала головой в сторону свалки, – ты назвал меня своей дочерью и сказал, что у тебя есть фотография. Это был блеф?

Доктор смутился.

– Разумеется. Но… Если бы они стали настаивать, мне было что им показать.

– Да? Та самая фотография, которую ты когда-то хотел мне отдать?

Она помнила, не смогла забыть.

Салазар кивнул и трясущимися руками вытащил из кармана бумажник, а из него достал маленькую фотокарточку и протянул Иве. Ей стало не по себе, но на этот раз она взяла снимок и посмотрела на него.

– Я всегда ношу ее с собой, – сказал Салазар. – Уже столько лет…

– Кто это? – спросила Ива, держа фотографию так, будто та в любой момент могла вспыхнуть прямо у нее в руках.

Со снимка на нее смотрела совсем юная девушка, тоненькая, гибкая, с узким лицом и длинными черными волосами. И Ива отлично знала ее – столько раз она видела это лицо в зеркалах в Доме у Матушки. Вот только Ива никогда в жизни не фотографировалась. Все фотографии, которые ей доводилось видеть раньше, были чужими. И эта тоже была чужой.

Салазар поправил узел галстука.

– Это… – начал он неожиданно неприятным голосом. – Эту девушку зовут Мария Салазар. Она моя сестра… Сестра-близнец, если быть точным.

– Близнец? – Ива нахмурилась, посмотрела на снимок, потом на доктора и снова на снимок. Если между ними и имелось какое-то сходство, угадывалось оно с трудом.

– На этом фото ей шестнадцать, оно сделано больше двадцати лет назад.

– Ясно, – сказала Ива. Чуть подумав, она решила, что нет смысла отрицать очевидное. – Она очень на меня похожа.

– Да… Очень, – кивнул Салазар.

Он немного помолчал, глядя на фотографию в руках Ивы.

– Четырнадцать лет назад моя сестра погибла. – Ива вздрогнула. – Дорожная авария. Они с мужем и… Они ехали в другой город, там Эрик нашел отличное место, но нужно было спешить, чтобы место не досталось кому-то другому, в общем, не важно…

Он так разволновался, что путался в словах. Ива молчала. Она видела, что воспоминания до сих пор причиняют ему боль, и не имело значения, сколько лет прошло с тех пор.

– Это была авария, так мне сказали. Слишком далеко, чтобы кто-то мог прийти на помощь. Слишком далеко. Обгоревшую машину нашли на второй день. Машину и… Но я уже тогда знал, что случилось.

Доктор снова принялся теребить узел галстука, спустив его ниже второй пуговицы рубашки.

– Знали? – рискнула спросить Ива. – Откуда?

Доктор Салазар не спешил с ответом. Некоторое время он таращился на некую точку в ладони над головой Ивы и беззвучно шевелил губами. Ива ждала.

– Тебе доводилось слышать о связи близнецов? – наконец заговорил доктор.

Ива кивнула и подумала про лейтенанта Юстаса и его сестру Юстину – близнецов, которые так долго ждали своей встречи. И не важно, сколько столетий их разделяло, они все равно смогли найти путь друг к другу. Связь близнецов – очень крепкая связь, уж она-то это знала. Впрочем, Салазар не заметил кивка.

– Многие говорят, что это на самом деле миф, психологическая обманка, мол, если два человека с самого детства все время вместе, им неизбежно начинает казаться, будто между ними существует какая-то особая связь. Но я-то знаю, что это не так… Я всегда чувствовал, когда Марии было плохо, и радовался, если радовалась она. Когда случилась авария… Мне казалось, будто я горю заживо, хотя в тот момент я ничего не знал и находился очень далеко.

Он замолчал. Ива чувствовала, что должна что-то сказать, но понятия не имела, что именно. И потому сказала самую глупую и банальную вещь, которую только могла:

– Мне очень жаль.

Но Салазар ее не услышал.

– У Марии была дочь, – сказал он, глядя в сторону леса. – Совсем еще кроха, девять месяцев. Ее звали Сильвия.

– Да? – спросила Ива, чувствуя, как в спине будто распрямился стальной прут.

– Когда спасатели нашли сгоревшую машину, там было тело Марии и тело Эрика, но девочку они не нашли. Спасатели сказали, что это ничего не значит, что места там дикие, водятся и волки, и медведи. Ребенка, скорее всего, унесли хищники. Так мне сказали.

– Но вы думаете, что эта девочка – я? – Как сказала Джулия: если уж прыгать в омут, то сразу с головой.

Салазар вздрогнул.

– Я? Да. Нет. Я не знаю, что думать на самом деле. Так ведь не бывает, только в сказках. Но там, где ты, сказки слишком часто оборачиваются правдой.

– Чаще всего сказки и есть правда, – сказала Ива.

– Знаешь, – вздохнул Салазар, – есть простой способ все выяснить, существует же генетическая экспертиза и тому подобные вещи, но… Почему-то мне кажется, что это неправильно.

– Неправильно, – согласилась Ива, хотя и сама не могла объяснить, почему так.

Салазар поежился. Становилось все темнее и все холоднее, и снег не прекращался. У него на плечах вырастали маленькие сугробики, хотя он то и дело отряхивался.

– После того как Мария погибла, – сказал Салазар, – она часто приходила ко мне во снах. Это нормальная психологическая реакция, ничего удивительного. Но иногда это были очень