взвесив все pro et contra, согласился. Точкой нашего рандеву определили Борискино, расположенное примерно в шести верстах южнее от этого места, где мы обстреляли обоз. Туманов держал курс в ту сторону, вот я и двинусь следом, осмотрюсь в окрестностях, поживу там с неделю: этого времени Макарову должно хватить. А не успеет – продолжим действовать самостоятельно. Переживал ли я, что Макаров наведёт обо мне справки, как о Фёдоре Рогове? Честно говоря, мне было наплевать: поиск золота близился к своему завершению, и незначительное усложнение обстановки ничего уже не меняло, а полковнику так или иначе предстояло замолчать на веки, война всё спишет. Ну, и угрозу я сумею почувствовать заранее, если вдруг случится такое, что Макаров вернётся с какими-то иными планами в отношении меня.

Полковник управился к сроку, не успел я и заскучать. Явился не один, с десятком лихих чапаевцев, коих ему любезно одолжил сам Фрунзе. Как я понял, не с барского плеча подарок – день назад началось контрнаступление и фронт уже двигался в нашу сторону, вслед за спецотрядом полковника, который войдя в прорыв фронта, форсированным маршем по тылам противника добрался до Борискино. Встретились на южной окраине села у реки, и переночевали, решив дать отдых лошадям. К этому моменту обоз находился в районе Дымской, до которой было добрых тридцать вёрст, поэтому утром следующего дня не снижая темпа двинулись дальше, за своей целью. За сутки добрались до Белебеевского тракта, там я зафиксировал обоз уже в районе села Рыково, к которому вышли к вечеру. По моим прикидкам, Туманов расположил свой отряд недалеко от села, в лесном массиве. Лезть в атаку сходу, как предлагали некоторые, не стали. Понаблюдать было сейчас много полезнее, никуда теперь от нас казакам не деться. Поэтому решили так, бойцы занимают наблюдение вокруг обозначенного участка леса, на путях вероятного отхода, и ждут дальнейших распоряжений. А начальство, то бишь мы с полковником (пардон, с товарищем Ивановым, любят конспирацию в бывшей конторе), изучаем обстановку, и ждём удобного момента – фронт следовал за нами по пятам, громыхая пушками на горизонте, обоз может оказаться зажатым в такие клещи, что взять его удастся и своими силами. Ну и дождались…

Ещё вечером 1 мая все приданные нам бойцы были веселы и живы, курили табачок и кушали кашку, а утром следующего дня благоволите – лежат холодные, с перерезанными шеями (а вы знаете моё отношение к клинковому оружию). У троих вообще зверски изувечены головы. Мы с полковником, к великому везению, отлучились накануне, решив подежурить у Белебеевского тракта: авось да вынесет нам на встречу передовые части наступающей 25-й дивизии. Не вышло, я зафиксировал движение обоза и пришлось срочно возвращаться, а там… Наскоро осмотрели место. Документы у бойцов были изъяты, лошадей и оружия не было, как и следов нападения или атаки – словно с неба спустился ангел смерти и пролетел над лагерем. Впервые закралась мысль, что этот обоз неким высшим провидением изначально предназначен не мне. Стало даже появляться сомнение, возможно ли вообще его захватить?

Следующую неделю мы с полковником ходили вокруг обоза, как коты вокруг миски со сметаной. Туманов стоял недалеко от Потапово, пережидал перемещение фронта, и мы вынуждены были заниматься тем же: кругом неразбериха, на дорогах масса военных, вроде бы самое время в суматохе взять обоз, а оказалось – попробуй сунься, без троекратного численного перевеса. Нагнали на нас страха казаки, не скрою. Наконец, пошли передовые части РККА, с которыми можно было о чём-то договариваться, за что Макаров и принялся, с утроенной энергией. Гибели чапаевцев нам, конечно, не простили, обещали разобраться по всей строгости пролетарских законов, как только закончится наступление, но полковник сумел связаться с Питером и Москвой, и заполучил-таки взвод ЧОН. Выделили его максимум на десять дней, а нам столько и не нужно: вот он, обоз, бери. К этому моменту золотой караван уже продолжил движение, и перемещался в направлении Александровки. Мы с отрядом двигались следом, и совершенно неожиданно нарвались на засаду: нас обстреляли из пулемёта. Отряд как-раз выдвинулся на открытое плоскогорье, с которого начинался спуск в долину Ика, где остановилась линия фронта. В этот момент с небольшой возвышенности раздался треск очереди, и вокруг нас взбились фонтанчики пыли. Знаете, хоть я и заговорен от пуль, но пережить заново то, что довелось в недавнем прошлом мне очень не хотелось. Рад был, что оказался в этот момент в конце колонны. В первые же секунды полегло пять бойцов, ехавших в авангарде, остальные веером растянулись в стороны, охватывая с флангов пулемёт, но в пустую – вдали мелькнул контур знакомой тачанки с двумя седоками, и поминай как звали, успели казаки уйти на другую позицию, с которой ещё раз обстреляли чоновцев, попытавшихся организовать преследование. И опять полегло три бойца. Вот так, за тридцать минут минус отделение. Суровые ребята там, в обозе. К этому времени стемнело, и вести какие-либо организованные поиски и облавы было поздно. Утром оказалось, что обоз подобрался почти в тыл нашему третьему рубежу обороны на линии фронта. За ночь Туманов провёл свой обоз мимо тыловых и санитарных служб, к самому краю лесного массива, дальше которого начиналось открытое пространство речной долины, где и располагался собственно театр военных действий. Ещё дальше на восток была река, за ней первая линия окопов белых, ещё дальше господствующая высота, по которой расположилась вторая линия обороны противника, с артиллерией и пулемётами. В общем, скрылся Туманов в тени пламени, у самого фитиля. Молодец. Только нам-то что было делать?

Макаров категорически не хотел начинать возню с захватом непосредственно в тылу воинских соединений. И я с ним был согласен: соседним командирам всего не объяснишь, а получить от своих же снаряд или перекрёстный пулемётный огонь – как здрасьте. Так и сидели, словно кошка с мышкой, ждали, когда фронт пойдёт дальше. Через пару дней контрнаступление красных продолжилось. С началом артподготовки мы уже были наготове, внимательно наблюдая за позициями обеих сторон. Когда линия соприкосновения откатилась на восток, и вслед за ней двинулись все обозники, я не поверил своим глазам – где-то среди этого длинного каравана телег и подвод, перемещался и наш обоз! Такой наглости от Туманова я не ожидал, опять тактически переиграл – не будешь же стрелять среди этой взвинченной сражением массы вояк. Непосредственно обоз я пока не видел, даже рассматривая в бинокль дорогу, по которой шло движение. Естественно, объяснять, что чувствую, где сейчас Ирма, я никому не собирался, поэтому моё утверждение,