Я ощутил, как тело перестало мне повиноваться, его почему то потянуло вправо и вниз, а дальше всё, на этом мой разум полностью отключился.

ЭПИЛОГ

Календарная весна ещё не наступила, но последние несколько дней, все природные явления, настойчиво напоминают о ней. На улице заметно потеплело, температура воздуха, на солнце, неумолимо движется к нулю. Крышы рыдают звонкой капелью, а возле дома, в мелкой луже, купается ополоумевший от счастья и чего то орущий во всё горло, задира воробей. Много ли человеку надо, чтобы забыть обо всём на свете и наблюдать лишь эту, почти нереальную, красоту? На этот вопрос у меня нет однозначного ответа. Кто его знает, что конкретно нужно сделать, для настройки на природную волну. Возможно, надо просто умереть, а потом заново родиться? Тем более с первым условием, каждый сможет справиться очень легко, а вот со вторым… Хотя почему бы и не попробовать. У меня же получилось.

Сегодня первый день, когда мне позволено было выйти из дома. До этого я глазел лишь в окно, наблюдая за трансформацией погоды, в нашем с Пекка дворе. Правда и сейчас, стоило мне высунуть нос из холодной прихожей, как я тут же был усажен другом, на заранее приготовленный стул. Не возражать, не тем более возмушаться, у меня нет ни желания, ни сил. Сказал мне товарищ присесть, сажусь без возражений. Почти за целый месяц, я уже привык, к такому обхождению с собой.

— Ну, как? — спросил меня рыжеволосый мужчина, ставший мне и нянькой, и санитаром, и семейным врачом. — Сам сидеть, сможешь?

— Да, вроде ничего — отвечаю тихо, так как громче просто разучился.

— Ну, тогда сиди пока, а я за дровами. Если чего надо будет, кричи.

— Ладно — сказал я с усмешкой, так как «кричи», сейчас не для меня.

По словам Пекка, кризис мой миновал и теперь я обязательно пойду на поправку. Хочу ему верить, пускай он в этом деле и не настоящий профессионал. Нет, в данный момент он больше врач, чем я военный и если бы не фин, сейчас бы я давно ни о чем не думал и точно бы на стуле не сидел. Так что его слово в медицине, для меня почти, как настоящий закон. Ну, а как может быть по другому? Это же он кормил меня из ложки, когда я лежал на кровати, как свежеспиленное бревно и именно он, пичкал меня порошками и так, между делом, круглосуточно присматривал за мной, и кстати, отходы жизнедеятельности, из под меня, тоже он выносил. А про эпопею моей доставки, сначала в бочку, а потом и сюда, можно вообще сложить отдельную песню. Человек, отнюдь не богатырского роста, разрывает на верёвки одежду, причём на себе, привязывает ими здоровенного амбала к лыжам и тащит его, сам по пояс в снегу. Помню, конечно, что и я поступил точно так же, когда ему было худо и он на ногах не стоял. Но это я, в то время ещё здоровый детина, а это он, мужчина, ниже среднего роста и далеко, не в полном расцвете физических сил.

— Ну что, может обратно пойдёшь? — спросил меня Пекка, возвращаясь уже с целой кучей дров, на руках.

— Нет, ещё посижу. Надоело торчать у окошка. Живёшь, словно в клетке, как тот попугай.

— Хорошо, посиди. Но дай знать, если станет плохо или надо будет, чего принести.

На счёт — «станет плохо», товарищ прав. Со мной ещё бывает такое. Иногда, слабость буквально валит меня с ног и тогда я отключаюсь мгновенно и хорошо, если в этот момент, на кровати сижу. Нет, по сравнению с тем, что было раньше, сейчас я, можно сказать, здоровяк. Ем за столом, самостоятельно. До места, в холодном коридоре, названного Пекка туалет, тоже добираюсь сам, а ещё я много читаю, правда лёжа и порой, когда мой товарищ не видит, подкладываю в печку, принесённые им с улицы дрова. На мой взгляд не мало, для человека, стоявшего двумя ногами в могиле, где, как известно, сыро и темно.

— Всё, на сегодня хватит. Пошли, завтра будешь гулять — прихватив меня за подмышки, отдал приказ мой друг и я с ним соглашаюсь, на сегодня точно хватит.

Приподымаюсь, делая огромное усилие и облокачиваюсь рукой о стул. С трудом встаю. Затем передвигаю ноги, делаю неровные шаги и вот я снова в доме, здесь доползаю до кровати, падаю на неё и сразу же закрываю глаза. Да, так я долго буду возвращаться к жизни, надо как то стимулировать себя. Передаю Пекка мысленно, сигналы о том, что мне хочется попить и он тут же реагирует на них, задавая наводящие вопросы:

— Есть не хочешь? А может попить принести?

— Воды принеси, если нетрудно — с улыбкой на губах, отвечаю ему я.

Кстати, теперь я «волшебник» лишь наполовину, мысли других читать уже не могу. Вот так вот. Прощай карьера шахматиста и в карты мне, с шулерами, тоже больше не играть. Рискованно. Ну, хотя бы осталась возможность влиять на чужие поступки и на том спасибо, что не заблокировали «подарок» окончательно, так сказать, насовсем. Да да, именно, не заблокировали. Другого объяснения своему внезапному недугу, я попросту дать не могу, неоткуда было взяться у меня, такой чудовищной хвори. Тем более, разные там нечленораздельные звуки и фразы, как не стараюсь, тоже вспомнить не могу. Выходит так, что «стреляли» зелёные человечки по мне, что называется, в упор и так, чтобы не было разночтений в конечном результате. И если бы не Пекка, всё бы у них, наверняка, получилось. А так, побарахтаемся ещё. Главное, что жив остался, а как буду дальше жить, зависит только от меня и частично от моего, финского друга. Как нибудь обойдусь и без инопланетных «примочек», если рядом есть такой человек, как он.