театр, возводящий в принцип произвольное обращение с текстом и необузданную свободу трактовки пьесы, противоречит закону. С точки зрения театроведческой можно рассуждать о праве режиссера изменять текст, с точки зрения закона эти действия недопустимы.

Режиссерского права не существует. Существует авторское право. На самом деле соблюдение театром неприкосновенности пьесы однозначно устанавливается упомянутой статьей 1266 Гражданского кодекса РФ.

Когда драматургу приходится напоминать театрам об этой статье закона, его поднимают на смех («все это глупости, первый раз слышим»), или сочувственно вздыхают («как все-таки драматурги не понимают театра!»), или возмущаются, как будто эту статью изобрел лично драматург (как писал еще Салтыков-Щедрин, слово «закон» у нас воспринимают «заметно перекосивши рыло на сторону»). Драматургу снисходительно напоминают, что театр имеет право на «сотворчество», что автор спектакля – режиссер, а не драматург, что драматург лишь отдает театру «текст», а остальное его не касается, что он не понимает специфики театра и пр.

Типичный пример такого отношения театрального сообщества к правам драматурга – статья критика Марины Давыдовой «Хороший автор – мертвый автор». Чем же не нравятся М. Давыдовой живые авторы? Оказывается, тем, что они имеют права. И эти права, хоть и плохо, защищает закон. «Все это безумие, связанное с авторским правом, – пишет она, – есть прямое следствие и воплощение нашего сутяжнического мира, в котором собственностью и, следовательно, предметом торговли становится все, даже мысли, идеи и отдельные фразы. Мало того, что это крайне неудобно. Это еще и противно… После того как ты сказал свое слово в искусстве – оно уже не твое. Оно общее. Оно не принадлежит тебе. Оно себе принадлежит. И всем нам».

Итак, соблюдать закон, видите ли, «крайне неудобно». Очевидно, в вопросах авторского права предлагается руководствоваться знаменитым уставом «О неcтеснении градоначальников законами», описанным тем же Салтыковым-Щедриным. Первый и единственный параграф этого устава, как известно, гласил: «Ежели чувствуешь, что закон полагает тебе препятствие, то, сняв оный со стола, положи под себя. И тогда все сие, сделавшись невидимым, много тебя в действии облегчит».

По М. Давыдовой, «опубликованный текст – это уже всеобщее культурное достояние, подлежащее любой интерпретации. Не хочешь, чтобы твои сочинения интерпретировали и истолковывали, – не публикуй их. Читай только на кухне близким родственникам. Если текст опубликован, любой имеет право его поставить, как хочет и может».

Получается, что результаты труда драматурга принадлежат не ему, а кому угодно. «Всем нам». Странные утверждения. Воистину, «невежество – ночь ума, ночь безлунная и беззвездная» (Цицерон). Права на неприкосновенность и интеллектуальную собственность выдуманы не драматургами, а являются нормой российского и международного права.

На деле каждый разумный автор понимает, что при постановке определенные изменения в его пьесе возможны, а иногда даже неизбежны. Особенности труппы, театра, города, страны, публики, общественной обстановки, годы, прошедшие после написания пьесы, опыт и вкус режиссера и прочее диктуют определенные коррективы в тексте и трактовке. Но почему это надо делать без ведома и согласия живого автора? Почему с автором совершенно не надо считаться? Сами режиссеры очень не любят, когда-то кто-то другой (например, руководитель театра или главный режиссер) вмешивается в их постановку и изменяет ее. Почему же тогда можно произвольно сокращать, дополнять и переписывать пьесу, даже если этого не требуют никакие объективные причины?

Авторы никогда не возражали, чтобы их сочинения интерпретировали и истолковывали. Но им не хочется, чтобы их произведения изменяли и искажали без их разрешения. Если режиссеру не нравится текст, который он собирается реализовать на сцене, и он не хочет просить автора изменить его, так пусть он не ставит пьесу. Если же режиссер чувствует, что он настолько талантлив, что сам написал бы пьесу лучше, так пусть возьмет и напишет. В плане театроведческом можно дискутировать о степени свободы режиссерской трактовки. Но нельзя спорить о том, надо ли соблюдать закон. И нельзя, чтобы театр делали люди, закон не уважающие и не соблюдающие.

Любительские театры

Профессиональные государственные театры и, реже, частные антрепризы в последнее время имеют какое-то представление об авторском праве, хотя и не в полной мере. Однако любительским и учебным театрам это понятие вообще почти не знакомо.

Проблема не так проста и безобидна, как кажется. В стране существуют тысячи любительских, народных, студенческих, школьных, учебных и иных театров, студий и групп, и число их, к счастью, неуклонно растет. Они, безусловно, заслуживают всяческой поддержки и поощрения. Драматург с любителей, как правило, денег не требует. Обвинять его в жадности и неоправданных претензиях нет никаких оснований.

При всем при том любительский театр, как и всякий театр, должен соблюдать авторское право. Любители крайне редко сообщают драматургу о своем намерении поставить его пьесу (и тем более не спрашивают у него разрешения). Более того: подражая своим профессиональным собратьям, режиссеры-любители смело кромсают пьесу, сокращают и дополняют ее, меняют название, а порой и вовсе забывают упомянуть имя автора. Такие постановки наносят вред репутации драматурга. Можно не знать законов, но иметь представление об элементарной порядочности должен каждый. Сообщить о прошедшей премьере, о том, как она принята публикой и прочее, любители, как и профессионалы, тоже почему-то не находят времени.

Весьма распространен миф о том, что законы об авторском праве любительских театров никак не касаются. Это неправда. С точки зрения авторского права между всеми видами театров – государственными, муниципальными, любительскими, учебными, частными – нет никакой разницы: законы об авторском праве одинаковы для всех. Поэтому любительские театры должны соблюдать авторское право точно так же, как профессиональные.

К тому же провести теперь грань между самодеятельным и частным театром не всегда возможно. Все чаще любительские театры делают свои спектакли платными. Бедность театров к делу не относится и не может являться оправданием кражи интеллектуальной собственности. Наконец, непонятно, почему бедность может служить оправданием искажения пьесы, перемены ее названия, отсутствия имени автора в рекламе и чем она препятствует установлению творческого контакта с драматургом. Электронное письмо денег не стоит. Истинная причина в том, что труд драматурга просто не уважают.

Участники спектакля и руководители студий, поставив спектакль, хотят к тому же увековечить свою работу для себя и своих друзей и родственников, а заодно прорекламировать свою студию или курсы. С этой целью они помещают спектакль в интернет, снова грубо нарушая этим закон. При этом спектакль часто появляется в интернете без указания имени автора, даты и места постановки и даже названия театра; например, «“Комната невесты”. Выпускной спектакль третьей группы».

Любители, обычно работая в трудных условиях и почти без бюджета, естественно, ожидают от драматурга понимания и поддержки. Но