Вернувшись в Париж в конце лета 1963 года, Джин Сиберг должна была участвовать в дублировании французской версии картины In the French Style, а потом отправиться в Лондон в рамках рекламной кампании фильма. Ромен, как и раньше, поехал с ней.

10 октября 1963 года Ромен Гари и Джин Сиберг пришли к нотариусу, чтобы подписать брачный контракт. Через шесть дней их брак был зарегистрирован в мэрии Саррола-Каркопино, корсиканской деревушки в десяти километрах от Аяччо. Их свидетелями были Шарль Феврие и его жена. Церемония стала возможной благодаря поддержке мэра Ноэля Сарролы, который во время Второй мировой войны тоже служил в военно-воздушных силах «Свободной Франции». Объявление о бракосочетании появилось только 13 октября и всего на несколько часов, формально — «в связи с необходимостью немедленного заключения брака», а в действительности — для того, чтобы скрыть эту информацию от журналистов.

Вечером они поужинали в отеле «Кампо-дель-Оро», в двадцати километрах от Саррола-Каркопино и в двух шагах от аэропорта, а на следующий день уехали теплоходом так же незаметно, как и приехали. На обратном пути супруги на несколько дней заехали в Ниццу, где Ромен навестил Беллу и Дину.

Гари вернулся в Ниццу в следующем месяце, чтобы выступить, как и Андре Мальро, на съезде «Движения за новую республику» (ЮНР), который проходил в выставочном комплексе города. В то время как де Голль проявлял открытую враждебность по отношению к США, Гари назвал свою речь «Любовь к Америке». В этом выступлении он очень тепло отзывался о встрече с президентом Кеннеди. Аудитория встретила слова Гари враждебным ледяным молчанием и ждала одного: когда он наконец прекратит говорить.

23 ноября 1963 года в Далласе, через несколько минут после своего выступления, Кеннеди был убит. Гари узнал эту новость, сидя в машине своей подруги Анни Паскини. Он остановил автомобиль посреди дороги и разрыдался.

В этот вечер даже те, кто встретил речь Гари прохладно, подходили пожать ему руку и поблагодарить за добрые слова. Ему предоставили почетное место за столом, с ним обнимались перед телекамерами.

Через два дня после убийства Кеннеди Гари направил вдове американского президента свои соболезнования, заверив ее, что Франция в трауре, что у этой, казалось бы, холодной нации на глаза наворачиваются слезы: «С мрачных дней 1940 года я еще не видел такого шока, такой всеобщей и глубокой печали». Гари обработал свои записи беседы с Джоном Кеннеди, предназначавшиеся для «Нуво Кандид».

Такие газеты, как «Жур де Франс», видели в супружестве кинозвезды и знаменитого писателя волшебную сказку. Их сравнивали с Грейс Келли и князем Монако Ренье. Джин действительно уже не походила на свою героиню из фильма «На последнем дыхании», которая носила джинсы и продавала «Нью-Йорк геральд трибюн» на Елисейских Полях. Теперь она одевалась в лучших домах моды, ездила на «Ягуаре» с собственной монограммой и завела себе секретаршу.

Ромен Гари, человек довольно манерный, не отказывался от предложения журналистов сфотографировать его рядом с молодой супругой. Но это стремление выставить себя напоказ маскировало истинные чувства писателя — он по-прежнему пребывал в состоянии глубокой печали. Едва за журналистами закрывалась дверь, как он снова запирался у себя в кабинете и продолжал переводить на французский язык роман «Пожиратели звезд», действие которого разворачивалось в Перу, находящемся под властью тупого и безжалостного диктатора. Первый вариант книги вышел в США в 1961 году под названием Talent Scout. Тем не менее во французском издании она была представлена как роман на французском языке, а перевод на английский был якобы выполнен Джоном Маркхэмом Бичем, которому Гари приписывал английскую версию «Обещания на рассвете».

В январе 1964 года у Гари была Элен Опно, которая не пощадила Джин в своем дневнике. Но в одном она все-таки ошиблась: «…Настоящая красавица, довольно холодная, наигранно-любезная; похоже, она еще не исполнила горячее желание своего мужа — как можно скорее родить ему ребенка».

Гари надеялся, что его еще раз назначат генеральным консулом, а потом послом. Но пока министром иностранных дел оставался Морис Кув де Мюрвиль, об этом не могло быть и речи. Джин наивно верила в подобную возможность и даже сообщила об этом в феврале 1964 года своему преподавателю драматического искусства в школе Кэрол Холлингсворт. Она специально приглашала на ужин некоторых коллег Ромена, в частности, Жана Вимона, который одно время заведовал кадровой службой, в надежде, что те помогут ему получить новое назначение, несмотря на категорическое несогласие Кув дю Мюрвиля.

Джин уже видела себя в роли светской дамы, которую столь естественно играла Лесли Бланш. Восемнадцатого февраля Гари получил приглашение от де Голля на обед в Енисейском дворце, и Джин вообразила, что это сулит хорошие перспективы. Она ошибалась.

В конце июля Ромен Гари и Джин Сиберг пригласили супругов Опно и супругов Вимон на ужин в шикарном ресторане неподалеку от Елисейских Полей, который Элен Опно терпеть не могла.

Несколько месяцев спустя в командировке в Лиме, куда Гари поехал по заданию одного американского журнала, он сообщил Клоду Галлимару, что завершил первый вариант эссе «За Сганареля». Эти 600 страниц должны были стать чем-то вроде пространного предисловия к задуманной трилогии «Брат Океан». «Только океан имеет право говорить от имени человека», — напишет Гари в «Белой собаке».

Книга «За Сганареля; поиски героя и романа» была окончательно завершена в Париже в июне 1965 года и вышла в издательстве «Галлимар» осенью. Она представляла собой смелое эссе в защиту свободы автора, обвинительную речь в адрес «бесплотного и бездушного», на взгляд Гари, «нового романа». Помимо этого, здесь Гари ниспровергал европейскую западную культуру, породившую варварство:

За исключением Пьера Буадефра, да и тот в своем эссе «Кофейник на столе, или Выступление против „нового романа“» высказывался очень осторожно, никто еще не осмеливался осуждать писателей, представленных в 1958 году журналом «Эспри» («Дух»): Жана Кероля, Маргерит Дюрас, Жана Лагроле, Катеба Ясина, Натали Саррот, Сэмюэля Беккета, Алена Роб-фийе, Клода Симона, Мишеля Бютора, Клода Олье, Робера Пенже. Впрочем, и эссе Буадефра было написано лишь в адрес Роб-Грийе, опубликовавшего в 1953 году роман «Резинки». Ролан Барт также посвятил ему статью в журнале «Критик»: по его мнению, «Резинки» — прекрасный пример «объективной литературы». Когда появился «новый роман», Роб-Грийе безапелляционно заявил, что все отброшенные им литературные приемы устарели. Многие критики и писатели не осмеливались возражать. Все те, чьи произведения не отвечали требованиям Роб-Грийе и его эпигонов, были объявлены представителями «старого романа» и заслуживали всяческого презрения.