неверный Полкан-богатырь и требует меня себе в супружницы и уже побивает все наше войско грозным мечом своим». Иван-крестьянский сын велел Лоатоа-царевне оставить его в покое, а сам выскочил в окно и пришел в чистое поле и крикнул своим богатырским голосом: «Гой ты еси, мой Сивко-Бурко, вешнее ковурко, стань передо мной, как лист перед травой». Конь бежит, земля дрожит, из ушей дым столбом, а из ноздрей пламя пышет. Иван-крестьянский сын влез коню в ушко, напился и нарядился и в другое ушко вылез, стал такой молодец, что ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать, ни в сказке сказать, и, севши на своего доброго коня поехал в рать Полкана-богатыря и стал его войско рубить и крошить, и смешал все Полканово войско, и прогнал от Китайского государства. Тогда царь Китайский подъехал к Ивану-крестьянскому сыну, не узнал его и стал его просить к себе во дворец, а он на то отвечал: «Я не твой слуга и не тебе служу», — и проговоря сии слова, от него поскакал и, уехав от глаз его, пустил своего коня в чистое поле, а сам пошел к царскому дому, влез в окно и лег спать, надев на голову пузырь.

Царь Китайский от той великой радости сотворил пир великий и веселился несколько дней, пока подступила опять под его царство рать-сила еще больше прежнего, и требует Полкан от царя Китайского дщерь Лаотау себе в супружницы с прежнею угрозою. Царь Китайский тотчас повелел собрать свое войско, и когда оное было собрано, то вышли против Полкана сражаться, и Полкан паки стал Китайское войско побивать и мечом рубить. В то самое время Лаотоа-царевна паки пришла к своему мужу и говорила ему, что Полкан хочет ее у него себе в жены отнять. Тогда Иван-крестьянский сын паки выслал ее от себя, выскочил в окно и, пришедши в чистое поле, кликнул своего доброго коня и, севши на него, поскакал в войско Полканово и начал оное рубить и крошить в мелкие части, и вскоре прогнал от Китайского государства. Царь Китайский паки подъехал к Ивану-крестьянскому сыну и стал его с великою честию просить в свой царский дом, однако он не поехал и сказал, как и прежде, а сам поскакал от него прочь и, отпустив своего доброго коня, вошел в окно и лег спать, надевши на голову пузырь. Царь паки стал торжествовать победу, кою получил над страшным Полканом, но притом был в великом смущении, не ведая, какой то был кавалер, который вступался за его государство и побивал Полканово войско.

По некотором же времени подступил Полкан в третий раз под Китайское государство и просил Лаотау-царевну себе в жены с пущими угрозами. Тогда царь Китайский повелел паки собрать свое войско, и как скоро оное было собрано, то вышли против Полкана и сразились обе рати зело чудно и крепко, и начал Полкан побивать рать-силу Китайскую; и в то самое время приходит Лаотоа-царевна к своему мужу и со слезами ему говорит, что Полкан-богатырь хочет ее у него отнять. Иван-крестьянский сын, удалясь от нее, выскочил с великим поспешением из окна и, прибежав в чистое поле, кликнул своего доброго коня богатырского и сел на его, облекшись в сбрую ратную, и поскакал в рать Полканову. Тогда конь проговорил человеческим голосом: «Ох ты гой еси, добрый молодец, Иван-крестьянский сын! Теперь-то пришла мне и тебе служба великая: обороняйся ты от Полкана как можно и стой против его крепко, а не то так ты и все воинство Китайское погибнет». Иван-крестьянский сын разъяряет своего доброго коня, бьет его по крутым бедрам и выезжает в рать-силу Полканову, и начал то войско мечом рубить. Тогда увидя Полкан, что силы его уже много побито мечом Ивановым, от чего он осержается и нападает на Ивана-крестьянского сына как лютый лев, и сразились два сильные могучие богатыря битися и все войско с обеих сторон удивилось тому весьма много, как два ратника друг на друга напали, и они бились долгое время, и ранил Полкан Ивана-крестьянского сына в левую руку копием своим; тогда Иван-крестьянский сын на Полкана осержается и направляет на него свое острое копье, и уязвил его в самую грудь, и прободал ему сердце ретивое, а после срубил ему и голову и все войско Полканово прогнал от Китая прочь. Тогда подъехал он к царю Китайскому, и царь Китайский стал ему кланяться до лица земли и просил его в свой царский дом на пир радостен, а Лаотоа-царевна увидела у него кровь на руке и обвязала его рану своим белым платом и начала просить его в царский дом, однако Иван-крестьянский сын их не послушался и сказал царю Китайскому: «Я не твой слуга и не тебе служу». И сказав сии слова, поскакал от них и, отпустивши своего доброго коня, пошел к царским палатам, влез в окно, лег на ложе и заснул крепко. Тогда царь Китайский повелел паки вели[ки]й пир сотворити, и в то самое время Лаотоа-царевна пришла к своему мужу по приказу своего отца и стала его будить, однако никак разбудить не могла чрез целые три сутки, и во время его сна сбился с головы пузырь, и увидела Лаотоа-царевна у мужа своего златые власы на главе его и подивилась тому весьма, и после увидела плат свой, коим завязала его рану, и тогда-то узнала она, что это он три краты победил Полкана и напоследок умертвил его. Тотчас побежала ко отцу своему и привела его к своему мужу, сказав: «Вот, государь-батюшка, вы мне говорили, что я вышла замуж за немого дурака, посмотрите пристальнее на моего мужа, осмотрите его власы и ту рану, кою получил он от Полкана». Царь рассмотрел все со вниманием и узнал, что он защищал его государство от Полкана, от чего пришел в неизреченную радость, и как скоро Иван-крестьянский сын пробудился от сна, то царь Китайский принял его за белые руки и повел в свои чертоги, и благодарил его за защищение от Полканова нападения. А как царь Китайский был уже в престарелых летах, то возложил венец свой на главу Ивана-крестьянского сына. И когда принял он престол и начал управлять Китаем, то послал в свое отечество за отцом своим и матерью, однако посланные, возвратясь, сказали, что их уже давно в живых не было. Тогда Иван-крестьянский сын, сделавшись царем Китайским, стал жить со своею супругою царевной Лаотою весьма любовно и мирно и кончил век