— Мне пора, — прижав к своей груди артефакт, сказал Котовский. — Значит, вы будете с дядей?

— Да, он заедет за мной через полчаса.

— Жаль, что я не успеваю познакомиться с глубокоуважаемым бароном Гревеницем.

Я вымученно улыбнулась. Мой дядя присутствовал в тот злосчастный вечер в оперном театре и видел меня в ложе роанского князя. Стоит ли говорить, что у барона появилась куча вопросов ко мне? Откуда я знаю роанца, в каких мы отношениях, что тот от меня хочет… Уверить дядю в том, что Котовский — только мой наниматель, было весьма не просто. Гордость за то, что его племянница имеет столь высокопоставленного знакомого, и боязнь за мою репутацию постоянно боролись в дяде, сводя и его, и меня с ума. Поэтому встречи роанца и барона я избегала всеми силами.

Стоило мне проводить Котовского, как почти сразу же приехал дядя, необыкновенно взволнованный предстоящим мероприятием.

— Прости, что так рано, — сказал он, поцеловав меня в щеку. — Лучше прибыть во дворец заранее, чтобы не толкаться у входа. Надеюсь, ты успела собраться?

— Я полностью готова.

Поправив на тщательно уложенных волосах шляпку с перьями, в последний раз взглянула в зеркало и осталась довольна своим внешним видом. Выглядела я вполне соответствующе ситуации — торжественно, но сдержанно, даже строго. У меня не было цели затмить придворных дам или привлечь внимание мужчин, но и позорить род своего отца мне не хотелось.

Мой дядя не доверял автомобилям, поэтому до дворца мы добрались в наемном фиакре — правда, классом гораздо выше, чем городские экипажи, которыми я обычно пользовалась. Вот только возничий совсем не соответствовал своему фиакру, обладая совершенно бандитской рожей, к тому же смутно знакомой. Кажется, я как-то видела этого типа в СБ…

— Не хмурься, — строго сказал барон, заметив мой недовольный вид. — Так ты кажешься старше.

— Простите, дядя Клеменс, — смиренно сказала я, прекращая буравить взглядом спину возничего. Вот ведь Шефнер! Даже здесь подсуетился, приставив к нам своего человека! Хоть бы выбрал тогда кого поприличнее…

— Не беспокойся, все будет хорошо, — барон неловко похлопал меня по руке. — Ты прекрасно выглядишь. Разве что немного уставшей.

Еще бы! Почти всю ночь я проверяла чары на своем артефакте, опасаясь, что все-таки что-то упустила.

У ворот дворца и в самом деле было уже много народу. Все знатные и богатые люди столицы собрались сегодня здесь, чтобы поздравить нашего дражайшего монарха. Но меня интересовали не люди, а само здание. Огромное, величественное… и пропитанное магией. В роду императоров Грейдора никогда не было одаренных, но предшественники Крейна могли позволить себе услуги лучших магов и чародеев страны, которые сделали из дворца практически артефакт для защиты правителей Грейдора.

— Как же давно я не был при дворе! — довольно воскликнул дядя, с любопытством оглядываясь. — Интересно посмотреть, как все здесь изменилось.

Мы поднялись по мраморной лестнице и, показав наши пригласительные, прошли сквозь распахнутые двери. Я редко бывала в подобном обществе, да и дядя за долгие годы вдали от столицы растерял всех своих знакомых, поэтому появление Петера Шефнера, чувствующего себя здесь как рыба в воде, мы восприняли с облегчением.

Узнала я его, правда, не сразу. В высоком молодом мужчине в черном мундире, говорившем о принадлежности к военному министерству, не было ни привычной щеголеватости, ни небрежной элегантности, всегда свойственной моему другу. Даже обычно модно уложенные волосы сегодня были зачесаны назад, открывая строгий высокий лоб. Мой друг выглядел сегодня гораздо старше и серьезнее, чем я привыкла, и казался почти полной копией своего дяди.

— Петер! — позвала я приятеля, едва удержавшись, чтобы не начать ему активно махать.

Тот обернулся и, целеустремленно рассекая толпу, направился к нам.

— Фон Шефнер, — важно кивнув, поздоровался дядя Клеменс с артефактором.

— Фон Гревениц. — Петер пожал руку моему дяде, а затем кивнул мне. — София, рад тебя видеть. Пойдемте, я отведу вас туда, откуда удобнее наблюдать за церемонией. Правда, она начнется еще не скоро, зато я успею позаботиться о напитках для вас и вернуться обратно.

— В первый раз тебя вижу в форме. Почему ты так одет?

— Господин Гайне попросил его сопровождать, так что сегодня я официально представляю министерство.

Особой радости в голосе Петера не было.

— Служить Грейдору — это честь, молодой человек, — наставительно сказал мой дядя. — А военное министерство находится на самом…

Мы с Петером обреченно переглянулись. Ему наверняка и на стажировке промывали мозги «почетностью» военной службы, а я уже успела наслушаться от дяди, насколько хорош Гайне как министр и что именно ему следует стать следующим канцлером. Вот спрашивается, зачем менять одного лжеца и обманщика на другого?

К тому же Петер, насколько я знала, собирался покинуть министерство после окончания университета. Если ему и нравились прелести военной службы раньше, то теперь все иллюзии рассеялись.

Благодаря протекции Котовского нам удалось получить места почти у самого трона, но все же не на самом виду. Мой дядя, правда, этого не знал, считая, что организаторы празднества вспомнили о благородстве и древности рода Гревениц и решили его таким образом почтить.

Сидеть в удобных креслах или хотя бы на простых стульях на подобном мероприятии не полагалось, поэтому я порадовалась, что догадалась надеть удобные туфли. Задумчиво разглядывая высокие сводчатые потолки, не сразу заметила еще одного знакомого, уверенно пробиравшегося ко мне, — Корбина Рихтера. Как и Петер, он был в мундире, но темно-коричневого цвета, какие носят в полиции. Правда, за обычного стража порядка его мог принять лишь слепой. И не только из-за знаков различия на кителе или странных глаз. Нет, просто едва ли кто еще, будучи одет в столь официальный и скучный наряд, мог выглядеть так, будто его выдернули откуда-то с развеселой вечеринки. Когда Рихтер подошел к нам, я едва удержалась, чтобы не поправить ему сбившийся воротник. Да и следы женской помады не мешало бы стереть с его шеи…

Мой наставник был еще одним человеком, которого я не хотела знакомить со своим дядей, к тому же барону я так и не сказала, что прохожу стажировку в полиции. Но выбора мне, конечно, никто не оставил.

Представив Рихтера дяде, я уже было приготовилась к тому, как наставник начнет развлекаться за мой счет, но алхимик в этот раз был настроен довольно доброжелательно и вел себя весьма корректно. Мне показалось, что барон Гревениц даже принял его за приличного человека, списав все странности на то, что он алхимик. А мне почему-то никто таких поблажек никогда не делал…

Правда, радость моя длилась ровно до того момента, пока Рихтер не вспомнил анекдоты, которые ходили в народе о нашем императоре, и не начал их рассказывать своим довольно громким, хорошо поставленным голосом. Случайные слушатели, то ли зная, то ли догадываясь, кем является это светловолосый нахал, делали вид, что ничего не слышат, а мой наивный дядя постепенно наливался краской, готовясь к гневной отповеди…