Прошло три дня, прежде, чем Матвей собрался с силами дойти до окна. Перед тем, как подняться с кресла, он долго сидел в оцепенении, думая о том, как сократить необходимые для такого предприятия движения. Наконец, приготовив смартфон, он встал.

Стекло окна обдало его непривычны холодом. За ним всё было белым-бело. Матвей зажмурил отвыкшие от яркого света глаза.

За стеклом всё выглядело иначе, чем на экране монитора. Матвей давно забыл краски живых улиц. Всё — автомобили, тротуары, дороги, дома выглядели чётче и ярче. Матвей, опершись на подоконник, смотрел, как заворожённый на то, вид чего давно позабыл.

Ему нужен был кто-нибудь из людей, кто-нибудь из прохожих. Ждать пришлось долго. Началась метель. Ураган мелких снежинок, заметал оставляемые проезжающими автомобилями следы. Но вот, в этой белой мгле, на углу одного из домов вдруг замаячило бледное зеленоватое пятно, а через секунду человек, окружённый зелёными переливами, прошмыгнул в подъезд. Матвей от удивления присел.

Он ещё долго тёр лоб и жалел о том, что не успел снять увиденное на камеру смартфона. То, что на мониторе им воспринималось, как дефект изображения, было реально.

Матвей понял, мир изменился с тех пор, как он в последний раз видел его. Придвинув кресло к окну, весь остаток дня он наблюдал, как люди, распространяя вокруг себя красные, жёлтые, синие свечения проходили по улице. Метель прекратилась и снова началась, а Матвей безмолвно продолжал сидеть у окна. Что это было? Что он видел?

Никто из прохожих друг на друга внимания не обращал. Люди проходили быстро, торопясь укрыться от непогоды в тёплых квартирах. Видели ли они то, что видел он?

Матвей тёр глаза. Он сделал не меньше десятка видеозаписей и на каждой из них было ровно то же, что видел он вживую в окно.

Матвей понял, камеры видеонаблюдения были исправны, но что случилось с миром, с людьми? Перед тем, как уснуть, он сегодня долго кряхтел и ворочался.

Весь следующий день Матвей потратил на то, чтобы разместить видео с камер в соцсетях и получить ответ. К вечеру он, растерянный, удивлённый сидел с распечатанной бутылкой вина, ради которой не поленился лишний раз проделать путь до холодильника. Матвей был обескуражен. Никто, кроме него, никаких светящихся пятен рядом с людьми на выложенных им в сеть видеозаписях не замечал.

***

Зима намела вокруг дорог сугробы. Прошёл декабрь, за ним — январь. Теперь главным занятием Матвея было, сидя у окна, рассматривать прохожих. Завершив рабочие дела, остаток дня он проводил за исследованием того сияния, что исходило от людей. Он научился замечать различия в свечениях, зарисовывал их форму, исследовал оттенки. Матвей завёл дневник и теперь регулярно общался со всевозможными врачами, ведущими приёмы онлайн. Те, в ответ на его записи, лишь разводили руками.

Усталость не отступала. Новая деятельность отнимала массу сил. Матвею пришлось купить дополнительное кресло и поставить его у окна.

В марте, когда за окном стал раздаваться звук капели, один из врачей написал:

— Матвей, мы общаемся с вами уже больше месяца. Я вам со всей ответственностью заявляю, вам надо выходить из дома.

— Как?! — разозлился Матвей на то, что врач, видимо, позабыл о его хронической усталости.

— Вам нужно больше двигаться. Хватит смотреть в окно. Вы не выходите из дома, а для нормальной работы мозга нужно движение. Я вам рассказывал о своих пациентах, и вы знаете, чем это может закончиться.

Матвей махнул рукой. Он перевёл деньги врачу за приём и решил больше его услугами не пользоваться.

Матвею ничего не помогало. Ни выписанные лекарства, ни принимаемые им в огромных дозах витамины. Он по-прежнему считал каждое движение и постоянно хотел спать.

Никто его не понимал. Никто не мог представить, как тяготит Матвея необходимость двинуться с места, никто не знает, как тяжело ему даётся каждый шаг. Пожалуй, лишь голод мог заставить его подняться с кресла.

Выйти на улицу. Это, по меньшей мере, двадцать дополнительных шагов. А там? Что там делать? Где сесть?

Матвей продолжал закапывать выписанные лекарства в глаза, чтобы избавиться от возникших дефектов зрения, но с каждым днём он лишь отчётливее видел сияние вокруг людей.

Когда снег окончательно покинул улицы, а на деревьях показалась первая робкая листва, Матвей, последовав, наконец, совету врачей, вздыхая, держась непрерывно за стену отправился прочь из дома. Семь шагов от кресла до двери, пять шагов до лифта и вниз.

Яркий свет ослепил его. Он долго стоял, не решаясь двинуться с места. За пределами квартиры всё было не привычно, малознакомо.

Наконец, он начал свой путь. Пятнадцать шагов по улице до угла. Магазин. Матвей остановился и схватился за грудь. Что с ним? Он давно позабыл, каково это — ходить. Хватит ли сил вернуться обратно? Заприметив скамейку, Матвей поспешил к ней. Сел. Дышалось тяжело. Ноги ныли от разгоревшейся в них боли. Захотелось спать. Свежий воздух, наполняя лёгкие кислородом, опьянял.

Матвей сидел неподвижно, опасаясь новым движением лишить себя последних сил. Подъехавший автомобиль остановился перед магазином, из него вышел человек. Матвей зажмурился, яркое фиолетовое свечение обдало его холодом, когда угрюмый водитель прошёл рядом. Здесь, снаружи квартиры, всё было иначе, чем виделось на экранах мониторов. Матвей не просто видел свечение, он чувствовал его, ощущал его плотность, его вес. Уже позже Матвей понял, что в тот момент соприкосновения он уловил «настроение» человека, он ощущал в свечении характер душевного состояния людей.

Человек скрылся за дверьми, а Матвей ещё долго сидел в оцепенении, пытаясь понять, что с ним происходит.

Он дождался новых прохожих, таких же, как он людей, измученных усталостью, но находящих в себе силы двигаться, гонимых заботами, жизнью, судьбой.

Кто-то был зол, кто-то печален, кто-то возбуждён, каждого выдавало то облако, что окружало силуэт плотной дымкой. Догадывались ли они, чем занят сейчас неподвижно сидящий на лавке возле магазина измождённый человек?

Каждый день Матвей стал спускаться вниз. Он забросил чтение новостей, перестал следить за постами в сети, не успевал просматривать видеоканалы. Теперь он хотел разобраться лишь в одном — в том, что он видит. Была ли его способность даром или же, всё-таки, это болезнь?

Он отыскал на карте, где в их районе находиться ближайший сквер и как-то днём решился отправиться туда, ему надо было оказаться среди людей. Он долго брёл пустынными улицами. Усталость его не отпускала.

В сквере было многолюдно. Здесь Матвей мог сидеть и смотреть на детей, на подростков, что катались на роликах, на взрослых людей.

Никто