Это явно было свыше сил шестидесятисемилетнего человека; 27 декабря, пытаясь открыть окно, Черчилль почувствовал резкую боль в груди, которая отдавалась в левой руке и мешала дышать. Его личный врач увидел в этом явный признак коронарного тромбоза. Но разве можно убедить Черчилля прерваться на отдых? В итоге американцы взяли это на себя: промышленник Эдуард Рейли Стеттиниус предоставил в его распоряжение роскошную виллу во Флориде, куда его доставил на личном самолете начальник Генерального штаба Джордж Кэтлетт Маршалл. Даже Черчилль не смог устоять против союза тяжелой промышленности и американской армии: он согласился провести в тишине и покое (весьма относительных) несколько дней в Палм-Бич до окончательных переговоров в Вашингтоне и тяжелой обратной дороги в Лондон. Впрочем, могло так случиться, что он больше никогда бы туда не вернулся: 16 января 1942 г. на пути в Англию его гидросамолет сбился с курса и летел прямо в оккупированный немцами Брест[173]. Ему повезло: на борту был маршал авиации Портал, в последний момент сумевший исправить траекторию полета. Но самолет, направлявшийся к Англии теперь уже с юго-востока, был принят британскими истребителями за вражеский бомбардировщик, и на перехват устремились шесть «харрикейнов», наведенных на цель радаром… и не сумевших ее обнаружить!

Для англо-американских союзников положение в начале 1942 г. было самым тяжелым за всю войну: японцы захватили Филиппины, Борнео, Новую Британию и Соломоновы острова. Они заняли Гонконг и большую часть Малайзии и подступали к Сингапуру; после гибели крейсеров «Рипалс» и «Принс Уэлский» в декабре 1941 г. больше не осталось крупных боевых кораблей для защиты этой базы, которая была очень уязвима для нападения с суши; дальше к западу ситуация была ничуть не лучше: в Александрии итальянские боевые пловцы сумели вывести из строя два больших крейсера и еще один крейсер был потоплен в Средиземном море; кроме того, немцы вывели из России авиационный корпус, который подверг остров Мальту интенсивной бомбардировке; из-за нехватки транспортных судов, усугубленной ужасающими потерями от действий немецких подводных лодок в Средиземном море, Мальту было столь же тяжело снабжать, как и Сингапур; в Атлантике, особенно вблизи американского побережья, потери транспортных и торговых судов были самыми большими за всю войну; подкрепления, которых так ждали в Ливии, пришлось направить на Дальний Восток, из-за чего было сорвано наступление генерала Оченлека, и Роммель смог вернуть инициативу: 30 января он даже сумел взять Бенгази, главный город на побережье западнее Тобрука. Накануне в Лондоне Черчилль должен был защищать свое правительство от критики депутатов, напуганных бесконечными неудачами. Только благодаря выдающимся ораторским способностям его выступление перед враждебной аудиторией завершилось вынесением вотума доверия правительству: «за» было подано четыреста шестьдесят четыре голоса при одном «против». Почтенные депутаты признали очевидное: противостоять войскам Оси крайне тяжело, но заменить Черчилля посреди сражения просто немыслимо.

Положение на фронтах от этого не улучшилось, и новые поражения следовали одно за другим: 11 февраля немецкие крейсеры «Шарнхорст» и «Принц Ойген» сумели выйти из Бреста и беспрепятственно проскочить через Ла-Манш в Северное море под носом у Королевского флота; 15 февраля капитулировал Сингапур, что вывело Черчилля из себя[174]; на юге японцы угрожали Яве, на северо-западе – Бирме, а что еще хуже, после сражения в Яванском море 25 февраля стало возможным японское вторжение в Австралию; в начале марта первые японские десанты высадились в Новой Гвинее, тогда как в Бирме британские войска под командованием генерала Александера были вынуждены оставить Рангун. Когда в середине марта капитулировала Ява, создалась прямая угроза Индии и Австралии, причем Австралия была столь мало населена, что могла оказать только символическое сопротивление, а в Индии политический лидер Махатма Ганди призывал не оказывать его вовсе, и националисты только и ждали приближения врага, чтобы перейти на его сторону; в конце марта, установив контроль над Сингапуром, Суматрой и южной частью Бирмы, японцы двинулись к границам Индии, тогда как их корабли все в большем количестве проникали в Индийский океан.

Для британских генералов это был самый страшный кошмар: если японцы доберутся до Цейлона и побережья Индии, они будут в состоянии перерезать морские коммуникации Англии, проходившие через Персидский залив, Оманское море и прибрежные африканские воды, и смогут соединиться с немецкими войсками, которые в ходе летнего наступления, безусловно, дойдут до Кавказа и, быть может, даже продвинутся на юг к Ираку и Ирану – главным источникам нефти для Великобритании. В этом случае семьсот пятьдесят тысяч человек, противостоящих Роммелю на Ближнем Востоке, будут смяты, отрезаны от снабжения и принуждены к капитуляции; Великобритания не сможет долго продолжать войну без нефтяных ресурсов Персидского залива. Когда в начале апреля японцы заняли Андаманские острова в менее чем семистах милях от индийских берегов и их мощная эскадра, включавшая пять авианосцев, направилась к Цейлону, британцы могли готовиться к самому худшему. Тем более что в Атлантике союзники несли в подводной войне беспрецедентные потери: общее водоизмещение потопленных судов составило шестьсот восемьдесят тысяч тонн в феврале, семьсот пятьдесят тысяч тонн в марте. В это же время в арктических водах конвои с грузами для России несли тяжелые потери: четверть судов отправилась на дно, и никто не знал, что сделает Сталин с теми, кто доберется до пункта назначения[175]. В Лондоне генерал Брук, недавно назначенный начальником имперского Генерального штаба, оказался в патовой ситуации: «Это была отчаянная борьба в попытке залатать все дыры». Действительно, ресурсов союзников уже не хватало, чтобы залатать все дыры на трех континентах и в четырех океанах.

Но несчастный генерал Брук не знал, что это еще не все. 8 апреля Гарри Гопкинс и генерал Маршалл прибыли в Лондон с планом наступления во Франции летом 1942 г.! Окрещенный «Следжхаммером», этот план предусматривал высадку англо-американского корпуса для создания плацдарма в районе Котентена в ожидании высадки основных сил («Раундап»). Весной 1943 г. целью операции было отвлечение немецких сил с Восточного фронта (в России) и уничтожение их в Европе, с тем чтобы потом сосредоточить все усилия на тихоокеанском театре. Все это было привлекательно в теории, но крайне наивно в реальности, поскольку американцы не сделали ни одного выстрела в Европе с 1918 г., их служба планирования и координация штабов еще не вышли из пеленок, сухопутные силы оставались в эмбриональном состоянии, а президент, занявший пост главнокомандующего, даже не располагал секретариатом по военным вопросам! Он принимал начальников штабов по отдельности, в дверях, даже не позаботившись вести протоколы встреч! И вот в таких странных условиях полной импровизации Франклин Рузвельт дал благословение плану «Следжхаммер».