– Девочки! Мне нужно срочно выйти по личному делу! Срочно!

– Куда? Куда ты собралась, Тань?! Договаривались же, чтобы и близко не подходить к парням! И так Бампер с Люковым вконец обнаглели, девичник с мальчишником в одном клубе проводить…

Мои честные глаза, надеюсь, не выдают меня с головой.

– Я? Да никогда, Лиль! Как ты могла подумать! Это же закон! Мне просто надо в туалет. Да, в туалет, мне плохо!

– Таня…

– Женька! – я оборачиваюсь на ходу, пятясь спиной к темному коридору, в котором только что скрылся Бампер, и качаю подруге головой. – Не вздумай за мной идти!..

«Сегодня солнечный и погожий день. Университет шумит как улей, повсюду слышны радостные и не очень голоса студентов… Я сдала экзамен по экономике на отлично, в зачетке стоит высший балл… Где-то в этом огромном городе мою радость разделяет Рыжий и уже мчит ко мне на своем черном как ночь «BMW», обещая расцеловать свою Колючку. Я так счастлива, пробегая парковой аллейкой под сенью кленов и каштанов к широкому проспекту, что не сразу слышу знакомый голос, окликнувший меня.

– Таня! Постой, Таня!

– Вовка? – я останавливаюсь и удивленно оглядываюсь. Заметив вдалеке на крыльце Сомову, напускаю на себя хмурый вид. – Чего тебе, Серебрянский?

Парень подходит и мнется, суетливо прячет руки в карманах брюк, раздраженно кусая губы. Мне кажется, в прошлый наш разговор мы достаточно сказали друг другу, чтобы начинать все сначала, но это же Вовка, и я не могу так просто взять и уйти.

– Это правда? – он наконец набирается смелости спросить, встречаясь со мной взглядом.

– Ты о чем? – замечаю с подозрением, хотя, конечно, и так все ясно.

– Правда, что ты теперь с Рыжим? Как его, с Бампером?

– Не думала, что это для тебя большой секрет.

Это действительно для него не секрет и мы оба об этом знаем.

– Я не о том. Правда, что вы… Что ты выходишь за него замуж?

Правда, не правда. О чем говорить? Я смотрю на симпатичного парня, не так давно бывшего моим, и грустно вздыхаю.

– Вовка?

– Что? – тут же отзывается он, со звуком своего имени встрепенувшись в плечах. – Что, Таня?

– Какая разница?

– Большая, – упрямо возражает он. – Слишком быстро. Такого просто не может быть! Неужели ты все это делаешь назло мне?

Мне не хочется ссориться с ним, ни капельки. Все уже отошло, отлетело с вчерашним днем и едва ли кажется сегодня правдой.

– Ты тут ни при чем, Вовка. И наша ссора с тобой уже в прошлом, я не хочу о ней вспоминать. Не вышло у нас с тобой своей истории, так бывает. Сегодня я думаю: хорошо, что не вышло.

– Но…

– Все равно ты не смог бы до конца принять меня. Мы слишком разные, правы были твои родители. Я не могу быть счастлива только за закрытой дверью, это неправильно.

– Не правда, смог бы.

– Нет, – мягко настаиваю я. – Возможно, в будущем, но не сейчас. Не стоит тебе ходить за мной, пожалуйста.

Но Серебрянский не был бы собой, если бы легко сдался.

– Значит, он все же лучше меня. Смелее, да? Жаль, что ты не хочешь видеть и слышать. Не знаешь со сколькими он раньше…

– Не нужно, Вовка! Я не стану слушать о Рыжем гадости и просто уйду! Мне все равно, что было раньше. Все равно!

– Но я не понимаю. Не понимаю почему он, Таня?

– Я люблю его. Очень. Так случилось.

– Но мы? Как же мы?

– «Мы» уже в прошлом, Вовка, но ты обязательно еще будешь счастлив. Я обещаю тебе, что буду помнить только хорошее».

«… – Ну что, Андрей, давай еще раз выпьем по рюмочке за знакомство? Хорошая у тебя девочка! И руки и голова откуда надо растут, это я тебе как отец отцу говорю! А красавица какая кареглазая, вся в тебя! Видел бы ты, как наш Витька вокруг нее круги нарезает – голова закружится смотреть! Как павлин распушит хвост и пошел вокруг своей Тани приплясывать. Дурак дураком, весь в меня! Я эту его пляску как увидел, так сразу матери и сказал: не за горами нам свадьбу играть. Сам таким же павлином был, помню. Правду я говорю, а, Людочка? Попроси ты меня двадцать пять лет назад звезду с неба достать – ей богу, достал бы!

– Правду, – смеется Карловна, и отец Рыжего довольно кривит улыбку:

– Вот и Витька наш такой же, не смотри, что щерится котом – это он от счастья. В лепешку расшибется, к чертям собачьим зубы сломает, но если что обещал – сделает! Так что, Андрей, не переживай за дочь. Наш сын ее не обидит, слово родительское даю!

– Ну, раз даешь, Максим, так и я против не буду. Я своей Танюше только счастья желаю. А Виктор нам с Элей сразу понравился, серьезный парень. Да и Пашка у нас еще тот радар человеческих душ! Прошу вас, Людмила Карловна, давайте, что ли, действительно еще раз поднимем за знакомство…

– Давайте, Андрей. Только лучше уж сразу по-семейному: просто Люда. Не чужие ведь люди, породнимся скоро.

«Просто Люда» на нашей кухне в Роднинске в длинном платье цвета графит и тонком жемчуге на фарфоровой шее смотрится, как герцогиня Кембриджская на кухне хрущевки, но, кажется, это ее ничуть не смущает, так же, как Рыжего и его отца – накрытый Элечкой стол с домашней едой. Они мило болтают с отцом о моем детстве, школьных годах, взаимно делятся семейными воспоминаниями и деталями своей сегодняшней жизни, узнавая друг друга, а я смотрю на Элечку и отмечаю, что у нее после двух часов беседы, наконец, перестали дрожать руки, но алый румянец со щек так и не сошел. Ну, еще бы! У меня самой щеки полыхают ярче факела в близком присутствии Карловны и ее мужа в отцовском доме, да еще и за нашим столом!

Вообще-то, узнав о гостях, отец заказал ужин в ресторане, но Элечка так переживала, как лучше принять гостей и чем накормить с дороги, что пока мы с отцом потели за уборкой, а Рыжий выгуливал Снусмумрика, приготовила вполне приличный обед. И даже испекла грибной пирог сверх задуманного: а вдруг гости проголодаются по-серьезному?

Гости приехали, присели… и напрочь отказались куда бы то ни было идти, заметив, какими вкусностями пропах дом, разместившись просто на нашей небольшой кухне.

– … А вот на этой фотографии Тане двенадцать. Здесь она в мастерской вместе с Мишкой, другом детства, чинит старый дедов мопед. Вот так и жили: у соседских девчонок куклы, платья, а у нас с дочкой все больше техника. Я на работе, и она пропадает в гараже. Как в школу пошла, так и заворачивала после ко мне на работу. Дома-то ее оставить не на кого было, а так со мной, под присмотром.

– А я-то думаю, Андрей, в кого она у тебя такая умелая…

Сегодня вечер имени меня, то бишь, невесты. Назавтра мы всей семьей окажемся в гостях у семьи Артемьевых, и Максим Аристархович тоже за словом в карман лезть не станет, угощая отца и Элечку собственноручно приготовленным ростбифом, за разливом виски и мартини в бокалы важно перечисляя заслуги репетиторов и английской школы в становлении любимого сына. Громко рассмеется на сожаление Карловны о том, что Виктор оставил увлечение музыкой, предпочтя, как отец, заняться бизнесом, и гордо предъявит гостям семейную реликвию – первый заработанный сыном доллар. Но все это будет завтра, а сейчас я сижу за столом на кухне красная как вареный рак, старательно царапая вилкой тарелку, слыша, как громко и радостно щебечет в моей спальне Снусмумрик, показывая Карловне нашу с отцом коллекцию ретро-автомобилей. Представляя, как гостью тихо шокируют зеленые шторы в золотой орех и фотообои неба на потолке. И только Рыжий сидит рядом довольным жуком, обняв мои плечи, слушая разговор мужчин и чувствуя себя как дома.